Тело в землю из головы растёт

тело в землю из головы растёт
как родное примет его земля
кроме смерти было бы что своё
на другое вышло бы обменять

что за птица молча идёт ко мне
как лунатик дёргая головой
поливает бабушка сад камней
водой изогнутой ледяной

из неё получится первый снег
я свой зуб посею в него во сне

Евгения Ульянкина.

тело в землю из головы растёт
как родное примет его земля
кроме смерти было бы что своё
на другое вышло бы обменять

что за птица молча идёт ко мне
как лунатик дёргая головой
поливает бабушка сад камней
водой изогнутой ледяной
словно из невидимого источника, что бьет где-то в межсезонье, когда воздух еще пахнет прелыми листьями, но уже предчувствует мороз. Камни, гладкие и древние, как кости мира, впитывают эту влагу, отражая тусклый свет, что пробивается сквозь серые облака. Это не просто полив, а ритуал, обращенный к невидимым силам, к тем, кто ведает тайны бытия и небытия. Бабушка, сгорбленная под тяжестью лет, но с пронзительным взглядом, будто видит сквозь завесу времени, совершает этот обряд, связывая прошлое с будущим, земное с небесным.

из неё получится первый снег
я свой зуб посею в него во сне
как семя новой жизни, как обещание возрождения. Зуб, выпавший в детстве, символ уходящего и приходящего, теперь становится частью этого космического цикла. Он упадет на землю, смешается с первым снегом, растворится в нем, чтобы потом, быть может, прорасти новым ростком, новой мыслью, новым ощущением. Этот сон — не просто фантазия, а предчувствие грядущих перемен, метафора самопожертвования ради продолжения рода, ради вечного круговорота жизни, где смерть — лишь переход, а не конец. Земля, принимающая тело, как и снег, принимающий зуб, становится колыбелью и могилой одновременно, хранящей в себе семена будущего, невидимые глазу, но ощущаемые сердцем.

Евгения Ульянкина.