корабль горит
мечитеся
вода горит
лучитеся
война горит
светает пыль
а горе не горит
снег тонет
оглянитеся
миг тонет
поклонитеся
в рябь-луже
крылья режут гул
из стай вырастают.
Василий Бородин.
корабль горит
мечитеся
вода горит
лучитеся
война горит
светает пыль
а горе не горит
снег тонет
оглянитеся
миг тонет
поклонитеся
в рябь-луже
крылья режут гул
из стай вырастают.
Каждый миг – это пламя, что пожирает время, оставляя лишь пепел бесследно ушедших мгновений. Корабль, символ надежды и пути, охвачен огнем, его мачты изгибаются под натиском стихии, а палуба превращается в раскаленную сковороду. Люди мечутся, охваченные паникой, их голоса тонут в реве пламени. Вода, казалось бы, призванная потушить пожар, сама горит, отражая адский свет, искажая реальность, превращая привычный мир в чудовищный карнавал. Лучи солнца, пробиваясь сквозь дым, кажутся не спасительными, а наоборот, усиливают ощущение хаоса, лучитеся, словно насмехаясь над беспомощностью.
Война – это тоже пожар, но более масштабный, всепоглощающий. Она сжигает города, души, само понятие человечности. Светает пыль – это не предвестник рассвета, а лишь прах разрушений, поднимающийся в воздух, знаменующий конец одной эпохи и начало новой, еще более мрачной. Но в этом всеобщем пламени, в этой всеобщей гибели, есть нечто, что остается нетронутым, незыблемым. А горе не горит. Оно не сгорает, не пепелится, оно лишь глубже проникает в душу, становится частью тебя, невыносимой тяжестью, которая не поддается огню.
Снег, символ чистоты и покоя, тонет. Он тает под натиском тепла, под натиском перемен, под натиском времени. Оглянитеся, попытайтесь ухватить ускользающий момент, но он уже растворился, оставив лишь пустоту. Миг тонет, как тонет корабль в пучине, как тонет надежда в огне. Он исчезает без следа, не оставляя ничего, кроме воспоминаний, которые сами со временем тускнеют. Поклонитеся этому ускользающему времени, этой быстротечной жизни, потому что она единственная, что у нас есть.
В рябь-луже, отражающей искаженный мир, где реальность смешана с иллюзией, крылья, метафора свободы и стремления к небесам, режут гул. Этот гул – звук разрушения, звук хаоса, звук неотвратимых перемен. Но даже в этом аду, в этом смятении, из стай, из скоплений отчаяния, из обломков прежнего мира, вырастают новые формы жизни, новые надежды, новые стремления. Это может быть что-то прекрасное, а может быть и нечто еще более пугающее, но это неизбежно. Это эволюция, рожденная из пепла.
Василий Бородин.