Промокшее письмо

Мне друг прислал промокшее письмо,
Продрогшее и полуледяное,
И вот оно прозрачное лежит
И расплывается в глазах и на глазах.
И стол, и руку сквозь него мне видно,
И боль, и муку вскользь него обидно
Узнать мне, но его или свою,
Я до конца пока не понимаю
И до крестца бока не обнимаю,
Поскольку ничего не узнаю.

Мне этот друг не присылал письма,
Он вовсе мне не друг и не знакомый,
Бумага не присыпана песком и
Не закапана, а просто так сама
Всю эту влагу в воздух источает.
Она меня от воздуха отчает,
Затем меня от воздуха отчалит
И буквами в конверте понесёт.
И я тогда увижу сквозь бумагу
Уже не воздух, но ещё не влагу,
Но некое такое состоянье,
Которое скорее расстоянье
От всей меня, впечатанной, как в лёд,
Меня охватит в тесноте конверта.
Меня не хватит темноте, наверно,
И друг, вскрывающий клеёные края,
Поймёт по налетевшей тени света,
Что эта тень уже совсем не я.

Евгения Риц.

Мне друг прислал промокшее письмо,
Продрогшее и полуледяное,
И вот оно прозрачное лежит
И расплывается в глазах и на глазах.
И стол, и руку сквозь него мне видно,
И боль, и муку вскользь него обидно
Узнать мне, но его или свою,
Я до конца пока не понимаю
И до крестца бока не обнимаю,
Поскольку ничего не узнаю.

Мне этот друг не присылал письма,
Он вовсе мне не друг и не знакомый,
Бумага не присыпана песком и
Не закапана, а просто так сама
Всю эту влагу в воздух источает.
Она меня от воздуха отчает,
Затем меня от воздуха отчалит
И буквами в конверте понесёт.
И я тогда увижу сквозь бумагу
Уже не воздух, но ещё не влагу,
Но некое такое состоянье,
Которое скорее расстоянье
От всей меня, впечатанной, как в лёд,
Меня охватит в тесноте конверта.
Меня не хватит темноте, наверно,
И друг, вскрывающий клеёные края,
Поймёт по налетевшей тени света,
Что эта тень уже совсем не я.

Евгения Риц.

И это письмо, словно призрак былого,
Свидетель разлуки, молчанья немого.
Не почерк знакомый, не адрес родной,
А лишь отражение собственной боли пустой.
Оно не из прошлого, не из былого,
Но в нем отразилось все то, что случилось со мною.
В нем мокрые буквы, как слезы, бегут,
И смысл их теряется, тонет в бреду.
Я чувствую холод, пронизывающий до костей,
Как будто бы ветер несет мне вести о беде.
Но нет ни печали, ни радости в строках,
Лишь эхо пустое, застывшее в снах.
Быть может, это не друг, а мое отраженье,
Затерянное где-то, в дали, в забвенье.
И эта бумага, сырая, как плоть,
Несет мне не вести, а призрачный плот,
На котором плывет мое собственное «я»,
Уже не узнаваемое, совсем не мое.
Я вижу сквозь влагу, сквозь дымку теней,
Лишь контуры прошлого, отголоски дней,
Которые были, но стерлись, как пыль,
Оставив лишь след, как призрачный штиль.
И друг, что получит сей странный конверт,
Увидит не буквы, а лишь силуэт,
Застывший в пространстве, как след от ракеты,
Что сгорела в ночи, не оставив приметы.
И он поймет, что письмо это – не от меня,
А от тени былой, что ушла навсегда.
В нем нет ни души, ни мысли, ни слов,
Лишь влага, что стала причиной оков.
Оков, что связали меня с этим миром,
Где все расплывается, словно под гримом.
И я, как бумага, прозрачна, как лед,
Жду, когда мой последний час придет.
И друг, что увидит сей образ пустой,
Поймет, что я больше не тот, что был с тобой.
Что эта бумага – лишь призрак былого,
Свидетель разлуки, молчанья былого.