День приятный, как билет

День приятный, как билет
невозвратный, как скелет
застекольно чистый, как
протокольных чисел мак
на глазури, как зрачок
на лазури, как лучок
на участке, как пальто
из химчистки, как ничто

Из последней запятой
льются бредни шапито
нитью тянется надой
в листьях вянет шепоток
тонет хлипкое не то
то ли рыбкою блазнит
день продавлен в решето
день приятен день размыт

как простейший силуэт
как рассеявшийся свет
в дальнозорких колбах, как
слишком долгий полумрак,
как дыхание в строю,
как механика в раю,
донеслось в конце его:
вам поклон из ничего

Лев Оборин.

День приятный, как билет
невозвратный, как скелет
застекольно чистый, как
протокольных чисел мак
на глазури, как зрачок
на лазури, как лучок
на участке, как пальто
из химчистки, как ничто.

День, словно некий артефакт, вырванный из повседневности, обретает свои особые, почти осязаемые черты. Его приятность парадоксально сочетается с необратимостью, подобно тому, как скелет, будучи неизбежным финалом, одновременно является основой всего сущего. Стекольная чистота – это не просто прозрачность, а скорее стерильность, отсутствие всякой примеси, идеальная, но холодная ясность, как у чисел в протоколе, где каждый знак имеет свое строго определенное место и значение. Мак на глазури – это яркий, но хрупкий акцент, мимолетное украшение, которое может легко растаять или быть стертым. Зрачок на лазури – это сосредоточенность взгляда, погружение в бездонную синеву, но при этом зрачок сам по себе – лишь точка, центр, уязвимый и глубокий. Лучок на участке – это символ простоты, чего-то будничного, но при этом живого, растущего, требующего ухода. Пальто из химчистки – это ощущение новизны, свежести, но также и искусственности, лишенности следов жизни, будто вещь только что вернулась из забвения, потеряв часть своей истории. И все это – как ничто, как пустота, как отправная точка для чего-то нового или, наоборот, как конечный итог, который ни к чему не ведет.

Из последней запятой
льются бредни шапито
нитью тянется надой
в листьях вянет шепоток
тонет хлипкое не то
то ли рыбкою блазнит
день продавлен в решето
день приятен день размыт.

Из этой финальной точки, из этого завершающего знака препинания, словно из треснувшего сосуда, выплескиваются странные, абсурдные мысли, напоминающие нестройный, но завораживающий цирк – шапито. Эти мысли, подобно молоку, медленно, но верно сочится, образуя непрерывный поток, который, впрочем, не приносит насыщения, а лишь разбавляет реальность. Шепот, который должен был бы быть искренним и интимным, теряет свою силу, вянет вместе с осенними листьями, становясь еле слышным и бессодержательным. Что-то хлипкое, неустойчивое, неясное тонет в этой мутной воде, теряя свою форму и смысл. Это ощущение неопределенности усиливается, когда кажется, что день, словно заманчивая рыбка, соблазняет обещаниями, но на деле лишь ускользает, мерцая в глубине. День, пройдя через сито повседневности, потерял свои острые грани, стал бесформенным, продавленным, как будто его пропустили через решето, оставив лишь мельчайшие частицы. Он остается приятным, но эта приятность лишена четкости, она размыта, как акварельный рисунок, который уже нельзя восстановить.

как простейший силуэт
как рассеявшийся свет
в дальнозорких колбах, как
слишком долгий полумрак,
как дыхание в строю,
как механика в раю,
донеслось в конце его:
вам поклон из ничего.

День обретает форму простейшего силуэта – очертания, лишенные деталей, контур, который легко принять за реальность, но который на самом деле лишь ее тень. Это свет, который рассеялся, потерял свою первоначальную яркость и направление, стал призрачным, едва ощутимым. Подобно тому, как свет фокусируется в дальнозорких колбах, создавая четкое изображение, здесь он наоборот, размывается, теряя свою цель. Это похоже на слишком долгий полумрак, когда границы между днем и ночью стираются, и все окутывается неопределенностью. Как дыхание в строю – ритмичное, синхронное, но при этом неуловимое, исчезающее в пространстве. Или как механика в раю – совершенная, безупречная, но при этом лишенная жизни, лишенная души, где все работает по заданному алгоритму, без страсти и эмоций. И вот, в самом конце этого дня, когда все его составляющие слились в единое целое, когда приятность и неопределенность достигли своего апогея, доносится финальное послание: вам поклон из ничего. Это не просто прощание, а признание пустоты, признание того, что все, что казалось значимым, на самом деле было лишь иллюзией, порождением ничего.

Лев Оборин.