Со мной учился один мальчик
Он был похож на форточки сквозняк
Держал под мышкою неверную осанку
И тонкой линией на грифельной доске —
Пока я превращаюсь в смех и плач
Условие озвученной задачи
Зеркально искажая, выводил
Весна и мел меж пальцев
Книжные страницы
Отнятый язык
Лекарство
Я вас видел
Вы за стволами некоторых деревьев
Берёз, осин каких-то
Собою составляли войско
И вот — часов очередной удар
Кукушка, сколько времени?
Собою заполняя город
Садясь на каждый стул
Я всё-таки ещё ищу
Продолговатое
Как рисовое зерно
Лицо тебя
То ль перечёркнутое щелью меж паркетин
То ль взрывом бесконечным
Разошедшееся во все концы концов
Дневного света
Где тонкие тела
Ещё летят над телом
Андрей Гришаев.
Со мной учился один мальчик
Он был похож на форточки сквозняк
Держал под мышкою неверную осанку
И тонкой линией на грифельной доске —
Пока я превращаюсь в смех и плач
Условие озвученной задачи
Зеркально искажая, выводил
Свои нехитрые выводы, которые, казалось, мало кого волновали, кроме него самого. Он был как будто из другого мира, где правила были иными, а логика — причудливой. Мир учебников, где каждая формула, каждая строчка текста была для него не просто набором символов, а ключом к какой-то неведомой истине. Он мог часами сидеть над одной задачей, его взгляд блуждал по строчкам, словно ища скрытый смысл, недоступный остальным.
Весна и мел меж пальцев
Книжные страницы
Отнятый язык
Лекарство
Я вас видел
Вы за стволами некоторых деревьев
Берёз, осин каких-то
Собою составляли войско
И вот — часов очередной удар
Напоминание о времени, которое неумолимо движется вперёд, унося с собой дни, месяцы, годы. Но для него время текло иначе. Казалось, он мог застыть в одном моменте, погрузившись в воспоминания или мечты, и тогда внешний мир переставал для него существовать. Его присутствие было эфемерным, как дыхание на стекле, которое тут же исчезает. Он был там, но его как будто не было.
Кукушка, сколько времени?
Собою заполняя город
Садясь на каждый стул
Я всё-таки ещё ищу
Продолговатое
Как рисовое зерно
Лицо тебя
То ль перечёркнутое щелью меж паркетин
То ль взрывом бесконечным
Разошедшееся во все концы концов
Дневного света
Где тонкие тела
Ещё летят над телом
Его поиски были словно погоня за тенью, за ускользающим образом. Он искал не просто лицо, а целую вселенную, заключённую в нём. Искал отражение чего-то утраченного, чего-то, что было когда-то, но теперь осталось лишь в его памяти, искажённое временем и расстоянием. Он видел его в мельчайших деталях: в скрипе половиц, в бликах солнца на стене, в шелесте листвы. Каждый такой образ был лишь призрачным намёком, ускользающей нитью, ведущей куда-то в неведомые дали. Возможно, это было лицо кого-то близкого, или же метафора чего-то более глубокого, связанного с его внутренним миром, с его переживаниями. Этот поиск был бесконечным, как сама жизнь, и наполненным той особой меланхолией, которая свойственна тем, кто умеет видеть мир иначе.
Андрей Гришаев.