ДЕВОЧКА В ДЕТСТВЕ

уходит
как светлая нитка дыханием в поле, где травы колышутся, словно зелёные волны, унося с собой звуки её смеха. Это уход не в физическом смысле, а скорее в метафорическом, в область памяти, где детство остаётся вечным, но неуловимым. Оно тает, как утренний туман под лучами солнца, оставляя лишь лёгкий след, ощущение чего-то драгоценного и безвозвратного.

и бело-картонная гречка
срезается лесом. Гречка, возможно, символ чего-то простого, будничного, но в контексте детства приобретает особенную яркость. Бело-картонная – это образ, подчёркивающий некоторую хрупкость, искусственность, как в детских рисунках, где мир изображён схематично, но с огромной любовью. Лес же, окутывающий эту гречку, символизирует таинство, неизведанное, куда уходит детство, где скрываются его тайны и загадки. Это может быть образ лесной опушки, где заканчивается знакомый мир и начинается неизведанное, где детское воображение сталкивается с природой.

птицы словно соломинки
принимают шум леса на шеи. Эта метафора поражает своей необычностью. Птицы, обычно ассоциирующиеся с полётом и свободой, здесь показаны как бы впитывающими в себя всю мощь и звуки леса. Соломинки – тонкие, полые, они легко поддаются потокам воздуха, точно так же птицы, становясь частью лесного хора, несут на себе его вибрации. Это может означать, что даже самые хрупкие существа способны вместить в себя огромную силу природы, а детство, в своей лёгкости и восприимчивости, также впитывает в себя окружающий мир.

косички ее вдоль спины наугад
словно во сне начинают село
глядя на край каланчи. Образ косичек, развивающихся по спине, передаёт ощущение движения, полёта, но при этом они «наугад», что подчёркивает непредсказуемость детского пути. «Словно во сне начинают село» – это удивительное сочетание, где реальность (село) рождается из сна, из детской грёзы. Село может быть метафорой мира, который девочка начинает создавать или воспринимать. Каланча – высокий, дозорный пункт, символ чего-то устремлённого ввысь, наблюдающего. Взгляд на её край – это взгляд на границу, на предел, за которым начинается что-то новое, возможно, взросление или просто дальнейший путь.

и там на юру на ветру
за сердцем далеким дождя золотого
ель без ели играет
в ю без ю. «На юру на ветру» – открытое пространство, где нет укрытия, всё на виду. Здесь детство сталкивается с непогодой, с испытаниями. «За сердцем далеким дождя золотого» – это поиск чего-то прекрасного, но отдалённого, возможно, счастья или вдохновения. Золотой дождь – символ богатства, изобилия, но он «далёк», что говорит о недостижимости или о том, что это лишь мечта. «Ель без ели играет в ю без ю» – это игра с формой, с сутью. Ель, символ стойкости и вечности, теряет свою «ель», свою основную характеристику, становясь чем-то иным. «Ю без ю» – это тоже своего рода игра со смыслом, с звуком, с ощущением пустоты или, наоборот, с потенциалом, с возможностью стать чем угодно. Это может означать, что в этом открытом пространстве, под влиянием ветра и далёкого золотого дождя, даже привычные образы теряют свою определённость, а детство, как и природа, находится в постоянном процессе трансформации, становления. Это момент, когда детское сознание, сталкиваясь с миром, начинает переосмысливать его, создавать свои собственные смыслы, свою собственную игру.

Геннадий Айги.