Путешествие вглубь себя: Природа зрения и памяти

Мы зашли в более дальние, более темные камеры
за химией цвета и вообще за природой зрения
где деньги и фотографии не подступают к горлу
где реальность и отраженные образы
поглощены феноменом расстояния
избавленные от присутствия нашего детства.

Это путешествие вглубь себя, в лабиринты памяти и восприятия, где привычные ориентиры теряют свою силу. Мы погружаемся в те уголки сознания, где не властны материальные ценности и поверхностные изображения, где истинная суть вещей скрывается за пеленой времени и пространства. Там, где каждый оттенок, каждая вибрация света несет в себе отголоски давно минувших дней, где само понятие «видеть» трансформируется, обретая новые, более глубокие смыслы. Это своего рода алхимический процесс, преобразующий обыденное в нечто иное, более первозданное.

Когда мы приехали в парк в выходные,
летнее солнце, световые волны предметов
— теперь уже за невинностью взгляда
в разорванных документах за порогом отличия
более молодые лица родителей
маленькие пейзажи на ладонях дошкольников
кленовые листья, бензиновые разводы.

Тот день в парке, наполненный ярким летним светом, остался в памяти как калейдоскоп ощущений. Солнечные лучи, пронизывая листву деревьев, создавали причудливые узоры на земле, и каждый предмет казался окутанным особым сиянием. Мы смотрели на мир глазами, еще не замутненными цинизмом и разочарованием, глазами, способными видеть чудо в обыденном. Документы, свидетельства нашей прошлой жизни, теперь казались лишь обрывками истории, символами того, что уже не вернуть. Лица родителей, молодые и безмятежные, словно сошли со старых фотографий, напоминая о времени, когда мы сами были маленькими. Мир в детских ладонях – крошечные пейзажи, собранные из опавших листьев и ярких пятен, отражающих бензиновые разводы на мокром асфальте, – все это стало частью нашей внутренней коллекции воспоминаний, запечатленных не на пленке, а в глубинах души.

Дальше все отступая и отступая
на этом изображении извлеченном из затемнения
когда достигнув предела маргинальности места
и предела первой любви мы избавили
эту политику и эти карточки
от присутствия нашей юности.

Постепенно, шаг за шагом, мы отдалялись от суеты внешнего мира, приближаясь к сути. Образы, словно проступающие из темноты, обретали четкость. Достигнув крайних точек нашего существования – забытых уголков, где время, казалось, остановилось, и трепетных воспоминаний о первой любви, – мы смогли отделить себя от навязанных норм и ожиданий. Политические лозунги, утилитарные карточки, символы взрослой жизни – все это потеряло свою власть над нами. Мы освободили эти артефакты от бремени нашей юности, от ее страхов, надежд и иллюзий, позволив им существовать в своей собственной реальности, свободной от нашего влияния.

Образуя единую ось, совпадая зрачками
чувствуя наготу дистанции
как свою собственную наготу
вопреки невидимому дыму всех мертвых
и похожему дыму живых.

Мы стали единым целым, наши взгляды слились, образуя невидимую ось, связывающую нас. В этот момент мы ощутили обнаженность расстояния – той пропасти, что разделяет нас от прошлого, от других людей, от самих себя. Эта дистанция была столь же ощутима, как и наша собственная нагота, уязвимость перед миром. Мы стояли перед лицом вечности, ощущая присутствие тех, кто ушел, чей невидимый дым растворился в воздухе, и тех, кто еще жив, но чьи жизни, подобно дыму, кажутся эфемерными и неуловимыми.

Мы наконец зашли за разнородный ряд
в самую глубину процесса —
где шум отражается от шума
и нет никакого огня.

И тогда, наконец, мы пересекли черту, оставив позади все многообразие и поверхностность. Мы погрузились в самую сердцевину бытия, в его первозданную сущность. Там, где звуки сливаются в единый поток, отражаясь друг от друга, где нет места страсти и разрушению, нет никакого огня. Это состояние абсолютной тишины и покоя, где истина открывается без прикрас, где реальность предстает в своей чистой, неискаженной форме.

Екатерина Захаркив.