Стихи Дмитрия Гаричева: Размышления о жизни и забвении
[из киплинга]
на той же почве, что взяла в себя учебный хлор
но заглядеться из седла оставила с тех пор
в защитных впадинах своих уставших побеждать
цветных животных войсковых, не нужно долго ждать
так поздно, что любая связь распалась на складах,
резьба в воронках сорвалась, осёкся в проводах
последний ток, поверишь ли, но ни один, ни два
копателя не превзошли ощеренного рва
встают с неприбранного дна циветта и сервал,
они забыли имена, но кто не забывал,
и золотая кабарга, и русская овца,
как эта жизнь ни коротка, а терпят до конца
держась на маленьких ногах, обёрнутых фольгой,
прозрачные, как на деньгах, и с этой, и с другой,
слюны подрагивает нить, отравлена на треть,
и тоже могут повторить, но некому смотреть
Дмитрий Гаричев.
[из киплинга]
на той же почве, что взяла в себя учебный хлор
но заглядеться из седла оставила с тех пор
в защитных впадинах своих уставших побеждать
цветных животных войсковых, не нужно долго ждать
так поздно, что любая связь распалась на складах,
резьба в воронках сорвалась, осёкся в проводах
последний ток, поверишь ли, но ни один, ни два
копателя не превзошли ощеренного рва
встают с неприбранного дна циветта и сервал,
они забыли имена, но кто не забывал,
и золотая кабарга, и русская овца,
как эта жизнь ни коротка, а терпят до конца
держась на маленьких ногах, обёрнутых фольгой,
прозрачные, как на деньгах, и с этой, и с другой,
слюны подрагивает нить, отравлена на треть,
и тоже могут повторить, но некому смотреть
Здесь, на этой земле, пропитанной хлором, как будто прошедшей через суровое обучение, жизнь продолжает свой ход, но с оттенком усталости и забвения. Некогда грозные «цветные животные войсковые», символы силы и победы, теперь покоятся в «защитных впадинах», словно ожидая некоего сигнала, который, кажется, уже никогда не прозвучит. Их былое величие стерлось, как краски на старых плакатах, оставив лишь контуры былой мощи.
Время неумолимо. «Любая связь распалась на складах», метафора утерянных контактов, разрушенных отношений, забытых обещаний. «Резьба в воронках сорвалась» – это образ утраты контроля, поломки механизмов, которые когда-то держали все вместе. «Осёкся в проводах последний ток» – финальная остановка, прекращение всякой активности, жизни, энергии. В этом безмолвии, в этой пустоте, даже самые упорные «копатели», те, кто пытается что-то извлечь из этой земли, не в силах превзойти «ощеренный ров» – символ непреодолимого препятствия, неизбежного конца.
Но даже в таком состоянии, из «неприбранного дна» поднимаются существа, чья природа кажется неуязвимой, но чья судьба так же печальна. Циветта и сервал, дикие кошки, чья грация и ловкость когда-то внушали трепет, теперь забыли свои имена, символизируя потерю идентичности, размывание личности в общем потоке забвения. Даже «золотая кабарга», существо из мифов и легенд, и «русская овца», символ простоты и выносливости, разделяют эту участь. Они «терпят до конца», несмотря на краткость жизни, демонстрируя удивительную стойкость перед лицом неизбежности.
Их существование хрупко, но упрямо. «Держась на маленьких ногах, обёрнутых фольгой», они напоминают хрупкие конструкции, обтянутые тонким, блестящим материалом, который может защитить, но не скрыть их уязвимость. Они «прозрачные, как на деньгах», намек на их эфемерность, на их почти полную невидимость в этом мире, где ценность определяется чем-то иным. «Слюны подрагивает нить, отравлена на треть» – образ тонкой, но ощутимой угрозы, которая сопровождает их. Они «тоже могут повторить» – намек на возможность возрождения, на цикличность жизни, но с горьким привкусом: «некому смотреть». Их существование, их потенциал, их возможные действия остаются незамеченными, не оцененными, словно в пустом театре, где нет зрителей.
Дмитрий Гаричев.