Сверкающая усталость

1.

это она была сентябрем
в хрущевках с сонным параличом
за занавеской, саркоидозом в легких:
бабушка в церкви, с фотообоев
сходит хрустальный ветер
ему приказано взять живьем
лазурную смерть изгоев.

Сентябрь, пропитанный запахом прелой листвы и первых заморозков, словно застыл в этих унылых панельных домах. Сонный паралич – метафора замедления жизни, угасания, когда даже привычные вещи приобретают зловещий оттенок. Саркоидоз в легких – тяжелая, изнуряющая болезнь, символизирующая внутреннее поражение, которое не всегда видно снаружи. Старушка в церкви, привычный образ, но и здесь нет покоя. Фотообои с изображением природы, призванные создавать уют, теперь лишь фон для этой гнетущей атмосферы. Хрустальный ветер, казалось бы, что-то чистое и легкое, но здесь он сходит с поверхности, становясь частью общей меланхолии. А приказ взять живьем лазурную смерть изгоев – это о неотвратимости судьбы, о том, что даже самые чистые, самые желанные, но в то же время запретные или недостижимые вещи (лазурная смерть) несут в себе разрушение, особенно для тех, кто находится вне общества, на обочине жизни.

2.

она, когда раскрылись птицы эстакад
зонтом, воздетым подземельем,
одна против всего добра
за тьму под языком
во рту катала виноград
как черную звезду.

Здесь образ становится более активным, героиня противостоит. Птицы эстакад – это, возможно, стаи голубей или ворон, кружащих над городскими магистралями, символизирующие безликую, суетливую жизнь. Раскрылись зонтом – это защита, но зонт, воздетый подземельем, говорит о том, что эта защита исходит из глубины, из чего-то мрачного, скрытого, возможно, из недр самой души. Она одна против всего добра – это бунт, отказ от общепринятых норм, от светлой стороны жизни, которую большинство считает единственно верной. Тьма под языком – это невысказанные слова, скрытые мысли, возможно, обиды или сомнения. Катание винограда во рту, как черной звезды, – это метафора принятия этой тьмы, этой внутренней черноты. Виноград, символ жизни и изобилия, здесь приобретает зловещий оттенок, становясь черной звездой – символом чего-то рокового, предопределенного, но при этом обладающего своей притягательной силой.

3.

она записала лучшие треки ноунейма
в утренних сумерках, где взошла
ледяная крапива,
в мутных телегах она была
сказанным без надрыва.

Ноунейм – безымянный, неизвестный. Запись его лучших треков в сумерках – это создание чего-то ценного, но скрытого от глаз публики, чего-то, что обретает свою силу в пограничном состоянии дня и ночи. Ледяная крапива, взошедшая в это время, – это образ чего-то болезненного, жгучего, но при этом холодного, отстраненного. Это боль, которая не обжигает, а замораживает. В мутных телегах – это движение по жизни, которое кажется медленным, неясным, лишенным четкого направления. Но в этой неясности она была «сказанным без надрыва» – это значит, что ее слова, ее существование, ее боль были выражены с внутренней силой, без внешней демонстрации, без пафоса, но от этого не менее значимы. Это тихое, но глубокое присутствие.

4.

придя из жалобной земли,
чему назло мы здесь вели
так долго сорные страницы,
что все живое отписалось?

«Жалобная земля» – это мир, полный страданий, боли, несправедливости. Откуда пришла героиня, или откуда берется эта «сверкающая усталость»? «Сорные страницы» – это, возможно, пустые, бессмысленные записи, или же страницы жизни, заполненные негативом, ошибками, неверными путями. Вести их «назло» – это значит делать что-то вопреки здравому смыслу, вопреки собственному благу. И результат этого – «все живое отписалось». Это метафора отчуждения, потери связи с миром, с самим собой. Когда жизнь превращается в бесконечное перечисление ошибок и страданий, все живое, вся полнота бытия, отворачивается.

сверкающая усталость
прощается, журавли
плывут уже совсем над другими полями,
за «плывут» извини.

Финальная строфа подводит итог. «Сверкающая усталость» – это парадоксальное сочетание, усталость, которая не тусклая, а яркая, возможно, от того, что она была прожита с определенной интенсивностью, с внутренней искрой, даже в самых мрачных моментах. Эта усталость прощается, уходит. Журавли, традиционный символ отлета, перемен, уходят в другие, неведомые края. Это означает, что время этой усталости прошло, что героиня, или само состояние, переходит на новый этап, в другую реальность. Уход журавлей над другими полями подчеркивает окончательность этого прощания. Извинение за слово «плывут» – это легкое, ироничное замечание, которое, возможно, указывает на несовершенство языка, на невозможность точно передать все нюансы переживаний, или же на самоиронию автора.

Наталья Явлюхина.