Светло в яме

под весом волка рухнул настил
вот — улеглись
листья кружившиеся сперва
светло в яме

словно осенний сон, окутавший землю, эти листья, что еще недавно вихрем носились по ветру, теперь обрели покой. Их танец, полный мимолетной радости и предчувствия увядания, завершился. Теперь они лежат, смиренно принимая свою участь, создавая узор на дне ямы, куда их низверг неожиданный провал. Свет, пробивающийся сквозь этот покров, кажется особенно ярким, подчеркивая тишину и неподвижность момента. Это не просто свет, это свет забвения, свет покоя, свет, который приходит после бури, после падения. Он освещает не только листья, но и, кажется, саму душу, очищенную от суеты.

Вода в доме

тише и тише качается в ведре
дышит большой
и круглый отсвет на потолке
вода в доме

словно отражение луны в тихом пруду, этот отсвет, пульсирующий на потолке, гипнотизирует. Вода в ведре, еще недавно плескавшаяся при каждом движении, теперь замерла, лишь едва заметно колеблется. Это движение — самое дыхание покоя, самое дыхание дома, наполненного тишиной. Каждый всплеск, каждый блик на поверхности воды — это словно эхо жизни, затихшее, но не исчезнувшее совсем. Большая круглая форма на потолке — это не просто игра света, это символ, образ чего-то необъятного, что охватывает пространство, проникает в самые потаенные уголки. Это может быть луна, заглянувшая в окно, или просто отсвет лампы, но в этой тишине он приобретает особое, почти мистическое значение.

В густом дыме

вертятся рыжие искры вверх
вверху гаснут
серыми точками плывут вниз
в густом дыме

словно крошечные звезды, рожденные в огне, эти искры взлетают, устремляясь к невидимому небу, что скрывается за плотной завесой дыма. Их яркое, мимолетное существование — это танец жизни, полный страсти и отчаяния. Они вспыхивают, дарят свое тепло, свое сияние, а затем, достигнув вершины, угасают, превращаясь в пепел. Этот пепел, серыми точками, медленно оседает, возвращаясь к земле, к своему истоку. Дым, окутывающий все вокруг, создает атмосферу таинственности, скрывая истинную природу этого огненного танца. В нем можно разглядеть и борьбу, и устремление, и неизбежное угасание.

В ночном небе

светлеет звёздная глубина
и полной грудью
прозрачный волк дышит и бежит
в ночном небе

словно воплощение дикой свободы, этот волк, сотканный из лунного света и звездной пыли, мчится по бескрайним просторам ночного неба. Его дыхание, чистое и прозрачное, наполняет все вокруг свежестью и прохладой. Звездная глубина, светлеющая с каждым его шагом, кажется, откликается на его зов, вторя его бесшумному бегу. Это не просто животное, это символ, образ чего-то первозданного, неукротимого, что живет в каждом из нас. Он бежит не от чего-то, а к чему-то, к своей истинной природе, к своей свободе. Его прозрачность означает, что он — часть этого неба, часть этой ночи, часть этой бесконечности.

Василий Бородин.