Волн лица цветенье водорослями
Волн лица цветенье водорослями,
От уха до уха лиловая ладья.
Для добычи жемчуга выдрессированы
Дети, не доросшие до ношения платья.
Влажные ноги в черных наконечниках,
Лежбище локтей на отмели вытянутой,
Охраняя бедра шкурой русской гончей,
Белой женщине покачиваться на губах островитянина.
Михаил Ерёмин.
Волн лица цветенье водорослями,
От уха до уха лиловая ладья.
Для добычи жемчуга выдрессированы
Дети, не доросшие до ношения платья.
Влажные ноги в черных наконечниках,
Лежбище локтей на отмели вытянутой,
Охраняя бедра шкурой русской гончей,
Белой женщине покачиваться на губах островитянина.
Словно древние фрески, оживают картины моря, его тайны и его обитателей. Волны, несущие на своих гребнях отблески заката, кажутся живыми, их лики украшены колышущимися водорослями, словно венками. Отголоски давно минувших времен слышатся в описании лиловой ладьи, чья форма, изгибаясь от уха до уха, напоминает не то полумесяц, не то раковину, хранящую в себе эхо морских прибоев. Это образ, полный таинственности и глубины, намекающий на путешествия, на неизведанные дали, на встречи с неведомым.
В этой картине особое место занимают дети, чья юность еще не тронута заботами взрослой жизни. Они, словно маленькие морские нимфы, выдрессированы для поиска жемчуга, этого драгоценного дара глубин. Их ловкость, их бесстрашие, их умение нырять и задерживать дыхание – все это результат многолетних тренировок, проводимых под жарким солнцем тропиков. Они еще не доросли до ношения платья, символа зрелости и социального статуса, их тела стройны и гибки, их движения легки и грациозны, как у молодых тюленей.
Их влажные ноги, ступающие по мокрому песку, украшены черными наконечниками – возможно, это часть традиционной одежды, обереги или просто практичные элементы, защищающие от острых ракушек и кораллов. Этот образ создает ощущение близости к земле, к природной стихии, к самому существу бытия. Лежбище локтей на отмели вытянутой – это поза полного расслабления, покоя, который наступает после долгих часов труда или игры. Это момент тишины, когда можно почувствовать тепло солнца, ласковый шепот волн, сливаясь с природой в единое целое.
Охраняя бедра шкурой русской гончей, образ становится еще более многогранным и символичным. Шкура русской гончей – это символ силы, верности, дикой природы, возможно, напоминание о далекой родине, о предках, о корнях. Это контраст с тропическим пейзажем, намек на смешение культур, на переплетение судеб. А затем, на фоне этой экзотической и суровой картины, появляется образ белой женщины, которая покачивается на губах островитянина. Это сцена, полная чувственности и интриги. Белая женщина – символ чужестранки, пришельца, чья красота и невинность притягивают взгляд. Островитянин, чьи губы становятся местом ее покачивания, – это воплощение местной культуры, его страсти, его экзотической привлекательности. Это метафора близости, доверия, возможно, даже любви, рожденной на стыке миров, на границе двух реальностей. В этом сопоставлении – вся сложность человеческих отношений, вся красота и хрупкость встреч, которые происходят под вечным небом.
Михаил Ерёмин.