ПРОЩАНИЕ С ВЕЩЬЮ

Ты собственник пластмассовой расчёски,
Но время настаёт —
Ты расстаёшься.

Простая, будничная вещь, казалось бы, но каждая потеря, даже самая незначительная, отражается в тонкой паутине наших связей с миром. Это не просто предмет гигиены, это часть твоего утреннего ритуала, молчаливый свидетель твоих мыслей, когда ты приводишь себя в порядок перед выходом в день.

Зубцы пересчитаешь в ней прозрачные
На рассвет посмотришь
Сквозь сумрачный и тёплый
Её искусственный янтарь.

Этот «искусственный янтарь» – прозрачная пластмасса, через которую пробиваются первые лучи солнца, создаёт иллюзию драгоценности, но лишь подчёркивает её обыденность. Ты видишь в ней не только инструмент, но и отражение своего бытия, преломлённое через призму этой вещи.

Не так уж много ты теряешь
Когда из твоего кармана правого
Выскользнет она.

Потеря одной расчёски, по сути, не влечёт за собой катастрофы. Мир не остановится, жизнь продолжится. Но даже эта мизерная потеря может вызвать лёгкое чувство опустошения, ощущение незавершённости.

И всё ж раскроется весь круг земли по-новому
В октябрьской красоте Москвы.

Именно в такие моменты, когда привычное ускользает, мир может предстать перед тобой в ином свете. Октябрьская Москва, с её золотыми листьями и прохладным воздухом, становится фоном для переосмысления. Красота осени, контрастирующая с потерей, заставляет глубже взглянуть на взаимосвязь вещей и наших ощущений.

Но как проститься с вещью, как нам вещь простить в мире где нет исчезновенья?
Чем обернётся гребешок?

Этот вопрос становится центральным. Если в мире нет истинного исчезновения, где же тогда оказывается эта вещь? Может ли она трансформироваться, обрести новую форму или значение? И как нам, людям, примириться с этим непрерывным круговоротом существования, где всё обретает и теряет свою форму?

И вот она, забытая в вагоне
Уносится незабываемая вещь.

Забытая в общественном транспорте, она отправляется в своё собственное путешествие, становясь частью чужих историй. Парадоксально, но именно эта потеря может сделать вещь «незабываемой», оставляя в тебе след.

Ты просишь уходить, но я не покидаю…

Эти слова звучат как диалог с самим собой или с вещью. Желание отпустить, но внутренняя привязанность, нежелание полностью разорвать связь.

Прочнее штампов и печатей проступают
В октябрьском воздухе пряной синевой
Твоя и наша праведная крепость
И грамота на новую любовь.

Вместо материальных следов остаются духовные. Октябрьский воздух, насыщенный ароматами, становится метафорой этой «пряной синевы», символом новой, более глубокой связи, которая рождается из потерь и переосмыслений. «Праведная крепость» – это, возможно, твоя внутренняя сила, твоя способность выстоять.

Но не прощаюсь —

• не прочнее
• зубцов и ниток зыбкого моста
• той тропки, по которой перебрался
• ты с ветки на другую сторону
• по гребешку на новый берег наш.

Прощание – это не разрыв, а переход. «Зыбкий мост» – это метафора хрупкости связей, но и возможности преодоления. Гребешок, как символ перехода, становится ключом к новому этапу, к «новому берегу».

Покинет вещь тебя — тем самым ты свободен

• подписи её не требуется, суда не будет
• дело о разводе иль растрате никто не заведёт, а
• жаль, может быть, поскольку совсем ты один
• право собственности вступает в свои права
• у тебя теперь развязаны руки ты теперь претендуешь на обладание миром
• ты в собственности море новой вступаешь
• ты можешь обретать любую вещь ты свободен в
• шерстяной коричневой своей шапочке с
• узорами и кроме призрачного позора нет на тебе ничего…

Освобождение от материального. Отсутствие формальных процедур расставания подчёркивает спонтанность и неформальность этой потери. Парадоксально, но свобода приходит с осознанием одиночества. «Право собственности» теперь распространяется на весь мир, на новые возможности. Упоминание «шерстяной коричневой шапочки с узорами» добавляет бытовой, но узнаваемый штрих, делая образ более живым и приземлённым, контрастируя с грандиозностью обретаемой свободы. «Призрачный позор» – это, возможно, остатки чувства вины или сожаления, которые, впрочем, не мешают свободе.

И из руки я выну   из кармана
      рудиментарный её размер
    Отдам последнюю расчёску.

Этот жест – символический. Последняя расчёска, которую ты отдаёшь, может быть метафорой последней материальной привязанности.

Где вероятность оказаться вместе
Послед событий
В тридесятом мире
Во владеньях всех.

Вопрос о возможном будущем, о пересечении путей, о возвращении или новой встрече, но уже на ином уровне бытия, в «тридесятом мире» – мире метафизическом.

И вот под Юрьев день
    по раннему морозцу
  бежит она, бежит простая вещь.

«Юрьев день» – символ свободы, но здесь он предвещает холод и ускользание. Вещь, как живое существо, «бежит», стремясь к своей новой судьбе.

И ты бежишь от ней.

Ты тоже в движении, но в противоположном направлении. Это не погоня, а параллельные пути, расходящиеся после точки соприкосновения.

И леса редкий гребень
    ты видишь в тишине чернеет
  и окоёма зимний край —

  и ты бежишь по краю
      навстречу ей…

Природа отражает внутреннее состояние. «Редкий гребень леса» – это образ, символизирующий прерывистость, неполноту. Зимний край – предвестие холода, но и нового начала. Финальный образ, где ты бежишь «навстречу ей», парадоксален. Это не бегство от, а бегство к – к новой реальности, к переосмыслению, к новому этапу, который начинается именно с этого прощания.

Владимир Аристов.