Электрический ток в новогодней гирлянде: Символизм и Реальность

Электрический ток в новогодней гирлянде поднимается по спирали, к крыльям-колосьям, короне и скипетрам. В целом, композиция напоминает лунный жезл Сейлор Мун, это немного спасает положение и снимает часть имперских коннотаций.

«Радужная лунная сердечная боль!», – я кричу и вращаюсь внутри хрустального шарика, где идет снег. Он падает на срочников и контрактников, на отпущенных из тюрьмы сатанистов и расчленителей, вернувшихся после службы в зоне СВО (в детстве мы все боялись зомби-апокалипсиса, чтобы потом вырасти и узнать из новостей, как это бывает на самом деле). Снег падает на детей, скатывающихся с восьмиметровой горки на Дворцовой, и их родителей, ожидающих у подножия, чтобы поймать разогнавшиеся ватрушки.

Александра Цибуля.

Электрический ток в новогодней гирлянде поднимается по спирали, к крыльям-колосьям, короне и скипетрам. В целом, композиция напоминает лунный жезл Сейлор Мун, это немного спасает положение и снимает часть имперских коннотаций. В мерцающем сиянии гирлянды, словно в зачарованном калейдоскопе, переплетаются отголоски детских фантазий и суровой реальности. Здесь, в этом сюрреалистическом пространстве, где привычные смыслы искажаются, а символы обретают новое, порой пугающее значение, возникает ощущение некой метафизической игры.

«Радужная лунная сердечная боль!», – я кричу и вращаюсь внутри хрустального шарика, где идет снег. Он падает на срочников и контрактников, чей взгляд устремлен вдаль, на горизонты, отмеченные неизвестностью и тревогой. Этот снег, словно тихий свидетель, укрывает собой все – и тех, кто вернулся из зон боевых действий, преследуемый призраками прошлого, и тех, кто, отбыв наказание, пытается найти свое место в изменившемся мире. Он падает на отпущенных из тюрьмы сатанистов и расчленителей, вернувшихся после службы в зоне СВО (в детстве мы все боялись зомби-апокалипсиса, чтобы потом вырасти и узнать из новостей, как это бывает на самом деле), где реальность превосходит самые мрачные вымыслы. Военные будни, полные смертельной опасности и психологического напряжения, стирают грани между героизмом и выживанием, оставляя глубокие шрамы на душах тех, кто прошел через это.

Снег продолжает свой медленный танец, покрывая белым покрывалом городские улицы, где жизнь течет своим чередом, несмотря ни на что. Он падает на детей, скатывающихся с восьмиметровой горки на Дворцовой, их звонкий смех разносится по заснеженному воздуху, символизируя беззаботность и надежду на будущее. Их родители, ожидающие у подножия, чтобы поймать разогнавшиеся ватрушки, воплощают собой стойкость и любовь, готовность защитить своих близких от любых невзгод. В этом контрасте между хрупкостью детства и тяжестью взрослой жизни, между праздничной иллюзией и горькой правдой, и заключается особая, ни с чем не сравнимая атмосфера этого момента.

Гирлянда продолжает мерцать, ее свет проникает сквозь падающий снег, создавая причудливые тени на стенах, словно ожившие картины из снов и кошмаров. Лунный жезл Сейлор Мун, в своей изящной простоте, становится порталом в мир, где возможно все – и борьба с силами зла, и обретение внутренней гармонии, и принятие той сложной, многогранной реальности, в которой мы живем. Этот образ, одновременно наивный и мощный, служит напоминанием о том, что даже в самые мрачные времена есть место для света, для веры в лучшее, для той самой «радужной лунной сердечной боли», которая делает нас живыми.

Александра Цибуля.