Поиск идентичности: Диалог о боге и человеке

– Я – бог Авраама, Иакова и Исаака.
Ну а ты-то,
собственно говоря,
чей?

– Я…
в кармане, знаешь, была дырка, и я
завалился в подкладку,
среди табачных крошек,
снов, черепов, любовей.
А там и вовсе потерялся.

Чей ли я?..
видишь – у меня есть
и чем влагать, и куда, и еще рот
и несколько иных
уловок; но едва ли уловлю лучшего себя, кроме себя.

Сергей Круглов.

– Я – бог Авраама, Иакова и Исаака.
Ну а ты-то,
собственно говоря,
чей?

– Я…
в кармане, знаешь, была дырка, и я
завалился в подкладку,
среди табачных крошек,
снов, черепов, любовей.
А там и вовсе потерялся.

Чей ли я?..
видишь – у меня есть
и чем влагать, и куда, и еще рот
и несколько иных
уловок; но едва ли уловлю лучшего себя, кроме себя.

Сергей Круглов.

Этот диалог, словно осколок зеркала, отражает вечный поиск идентичности, столкновение могущества и уязвимости. Бог, представляющийся через призму древних патриархов, олицетворяет собой незыблемость, предопределенность, связь с великими историями и заветами. Его вопрос «чей ты?» – это не просто любопытство, а вызов, проверка принадлежности к чему-то большему, чем собственное существование. Это попытка определить место человека в грандиозном замысле, найти свою нить в вечной ткани мироздания.

Ответ же, напротив, полон растерянности и метафорической глубины. «Дырка в кармане» – это символ случайности, непреднамеренности, потери контроля. Попадание в «подкладку» – это погружение в хаос, в недра бытия, где смешиваются самые разные, порой противоречивые элементы: «табачные крошки» – остатки земных удовольствий, «сны» – царство подсознания и несбывшихся желаний, «черепа» – напоминание о конечности, о бренности всего сущего, и «любви» – самая мощная, но и самая хрупкая из человеческих страстей. В этом недрах, в этой мешанине, герой «и вовсе потерялся», утратив четкое понимание своей сущности, своей принадлежности.

Вопрос «Чей ли я?..» становится рефреном этой утраты. Он звучит не как жалоба, а скорее как констатация факта, как попытка осмыслить свое положение. И далее следует самоанализ, продиктованный не столько логикой, сколько интуитивным постижением своей природы. «Видишь – у меня есть и чем влагать, и куда…» – эти слова указывают на наличие физических, телесных возможностей, на способность действовать в мире, на потенциал к созиданию или разрушению. «Рот» – символ общения, выражения, но также и потенциальной лжи или пустословия. «Несколько иных уловок» – это все многообразие человеческих хитростей, адаптаций, способов выжить и преуспеть в этом мире.

Но в итоге, несмотря на все эти «уловки» и возможности, приходит горькое осознание: «едва ли уловлю лучшего себя, кроме себя». Это означает, что истинное самопознание, обретение подлинной идентичности, не может быть найдено вовне, через причастность к кому-то другому, через обретение «хозяина» или «владельца». Это путь внутрь, к самому себе. Даже если этот «себя» – тот потерявшийся в подкладке, полный противоречий и неопределенности. Это признание того, что каждый человек несет в себе весь свой мир, всю свою сложность, и только в этом внутреннем поиске, в этом самоисследовании, возможно обрести хоть какое-то подобие целостности, пусть и несовершенной. Имя «Сергей Круглов» в конце – это, возможно, попытка заземлить этот экзистенциальный поиск, придать ему конкретное, человеческое измерение, показать, что эти вопросы актуальны для каждого из нас, для любого человека, даже носящего самое обычное имя.