Воспоминания о молодости: Трансформер снов и запах сигарет

В утреннем троллейбусе, где водитель так похож на Пьеро
и белое пшено рассыпано на маячащем полу,
я говорю: «Трансформер моих снов
о тебе слишком изношен, а мне не хватает изменений в грядущем»
и что-то, мол, помнишь у подъезда 3 года назад
мои глаза?

Они, наверное, были полны надежды, какой-то наивной, детской,
когда мы еще верили в вечность момента, в незыблемость обещаний,
в то, что эти минуты, пойманные на лету, станут фундаментом чего-то большого.
Но время — оно такое, оно стирает грани, обесцвечивает краски,
превращает яркие воспоминания в серые тени прошлого.

а еще запах табака и кино 40-х годов,
где в каждом втором персонаже обломки эдипова острия,
и шалаш за домом, где ты каждую ночь птицелов,
и как мы объездили весь город на раздолбанных твоих жигулях,
боже мой, сколько тогда нам было лет,
я почти уже не уверена, что это ты, что это я,
если бы не запах твоих сумерек, твоих коленок, твоего солнца и,
конечно же, сигарет.

Эти запахи — они как якоря, которые держат меня в реальности,
в той реальности, где мы были молоды, безрассудны, полны жизни.
Я помню, как мы смотрели на звезды с крыши старой пятиэтажки,
слушали музыку из старого магнитофона, пели песни под гитару,
и мир казался бесконечным, а мы — неуязвимыми.
Эти «жигули» — они были нашим кораблем, нашим порталом в другую жизнь,
где не было места правилам и ограничениям, только свобода и полет.
Мы были детьми, играющими во взрослых, но в этой игре было столько искренности, столько страсти,
что она перекрывала любые сомнения и страхи.

возможно, мы даже могли тогда умереть,
потому как зачем вообще продолжать,
если только один раз бывает под ребрами джаз,
если все остальное и так — равнодушная смерть.

Этот джаз — он как пульс жизни, как ее внезапный, непредсказуемый ритм.
Он пронизывал нас насквозь, заставлял чувствовать, дышать полной грудью.
А все остальное… все остальное — это просто существование,
серое, монотонное, лишенное той самой искры, которая делает нас живыми.
Мы искали этот джаз в каждом мгновении, в каждом взгляде, в каждом прикосновении,
и когда находили, мир преображался, обретал смысл, становился ярче.

и тугая сирень, и светящиеся в пыльной траве большие жуки,
и бомба лета внутри, и почти одинаковое движенье бедра,
и предчувствие остановки, не то чтобы, словно конца пути —
очередного расхождения в пустых, как конечная утром, мирах…

Эти детали — они как осколки разбитого зеркала,
в которых отражается прошлое, искаженное, но все еще узнаваемое.
Тугая сирень — символ юности, ее аромата и обещаний.
Большие жуки, светящиеся в траве — магия летней ночи,
когда реальность смешивается с фантазией, а обыденное становится чудесным.
Бомба лета внутри — это страсть, которая может взорваться в любой момент,
изменив все вокруг. Движенье бедра — это притяжение,
неизбежное, как закон физики.
Предчувствие остановки — это не страх перед концом,
а понимание того, что пути расходятся, что каждый движется в своем направлении,
в своих «пустых, как конечная утром, мирах», где каждый сам себе проводник.
Но даже в этих расхождениях, в этих новых реальностях,
остается эхо того времени, того запаха, того джаза,
который когда-то звучал в наших сердцах.

Галина Рымбу.