Анализ стихотворения Ксении Букши: Пустота и стремление к взлету
скажите выйдем ли мы так к аэродрому
сквозь воздух лёгкий и пустой
пустых садов
мы сможем ли взлететь, когда так много
здесь воздуха: как тяжело
пустых и одинаковых садов
прошли мы много: солнце, завитки
пруды ночные, берега́ зари
холодная и ясная вода пустых времён
такие правила в садах, такая тёплая дорога
но не вскарабкаться на это небо
сквозь воздух
липкие и чёрные цветы
пустых и одинаковых садов прошли мы много
скажите выйдем ли мы так к аэродрому
о, вот бы ждал меня хоть кто-нибудь
вблизи земли
Ксения Букша.
скажите выйдем ли мы так к аэродрому
сквозь воздух лёгкий и пустой
пустых садов
мы сможем ли взлететь, когда так много
здесь воздуха: как тяжело
пустых и одинаковых садов
прошли мы много: солнце, завитки
пруды ночные, берега́ зари
холодная и ясная вода пустых времён
такие правила в садах, такая тёплая дорога
но не вскарабкаться на это небо
сквозь воздух
липкие и чёрные цветы
пустых и одинаковых садов прошли мы много
скажите выйдем ли мы так к аэродрому
о, вот бы ждал меня хоть кто-нибудь
вблизи земли
Словно эхо повторяется вопрос, затерянный в пространстве, в этой бескрайней пустоте, где воздух, казалось бы, должен нести, но лишь обволакивает, создавая ощущение нереальности. Легкость его обманчива, ведь она лишь подчеркивает невозможность движения, подобно тому, как легкое перышко не может преодолеть силу гравитации без толчка. Пустые сады – метафора не только пространства, но и времени, прошедшего или упущенного. Они представляют собой нечто, что было когда-то наполнено жизнью, но теперь осталось лишь оболочкой, декорацией, лишенной смысла.
Это чувство застоя, парадоксальное ощущение тяжести в лёгком воздухе, проникает в каждую строку. Мы прошли, кажется, так много, видели смену времен года – солнце, сменяющееся ночными прудами, где отражаются первые лучи зари. Эти образы, столь поэтичные и знакомые, вдруг обретают холодный оттенок, становятся «холодной и ясной водой пустых времён». Это вода, которая не освежает, а лишь отражает пустоту, подчеркивая её неизбывность.
«Такие правила в садах, такая тёплая дорога» – эти строки звучат с горькой иронией. Правила, которые должны вести к чему-то, дорога, которая должна куда-то привести, но всё это оказывается лишь иллюзией. Небо, к которому стремится душа, кажется недостижимым, не потому, что оно далеко, а потому, что воздух, через который нужно пройти, сам по себе является преградой. Он не дает взлететь, он лишь обволакивает, мешает, как будто сама природа против этого стремления. «Липкие и чёрные цветы» – эти образы добавляют мрачности, подчеркивая удушающую атмосферу, где даже красота становится опасной и отталкивающей.
Вопрос повторяется, становясь мольбой, отчаянным криком души, застрявшей между желанием взлететь и невозможностью этого. «Скажите выйдем ли мы так к аэродрому» – аэродром здесь символ надежды, места, откуда можно начать новый путь, оторваться от этой удушающей реальности. Но сама мысль о возможности такого выхода кажется призрачной.
Последняя строка, «о, вот бы ждал меня хоть кто-нибудь / вблизи земли», выражает глубочайшую тоску по человеческому теплу, по связи, по опоре. В этой пустоте, в этом безвоздушном пространстве, единственным утешением могло бы стать присутствие другого человека, кто-то, кто разделил бы эту тяжесть, кто-то, кто напомнил бы о существовании реального мира, о земле, которая, пусть и кажется далекой, все же является точкой опоры. Этот отчаянный зов к другому – это попытка вырваться из плена собственных мыслей, из самоизоляции, созданной этой всеобъемлющей пустотой.
Ксения Букша.