Шорох листьев и смех смерти: осенняя меланхолия
Холодный город, кое-где еще
Сухие листья старые шуршат
Когда подует ветер, слышно хорошо
Когда они царапают асфальт
Я шел и слушал их шестого ноября
Сопровождал меня скрипучий страшный смех
Но, может, я на листья думал зря
Возможно, тут сама смеялась смерть
Андрей Родионов.
Холодный город, кое-где еще
Сухие листья старые шуршат
Когда подует ветер, слышно хорошо
Когда они царапают асфальт
Я шел и слушал их шестого ноября
Сопровождал меня скрипучий страшный смех
Но, может, я на листья думал зря
Возможно, тут сама смеялась смерть.
Этот ноябрьский вечер был пронизан особой меланхолией. Воздух, обычно наполненный гулом машин и голосами прохожих, казался разреженным, почти прозрачным. Лишь этот шорох, этот нескончаемый шепот опавшей листвы, нарушал тишину, создавая ощущение присутствия чего-то древнего и неумолимого. Каждый порыв ветра, словно невидимый дирижер, заставлял эту осеннюю симфонию звучать громче, выпуская на свободу новые, еще не утихшие голоса.
Шестого ноября – дата, отмеченная в календаре не только как очередной день осени, но и как момент, когда природа начинает сдавать свои позиции, уступая место зимнему безмолвию. И именно в этот день, под аккомпанемент этих потрескивающих, скребущих звуков, я двигался по пустынным улицам. Город, еще недавно живший своей обычной суетой, теперь казался опустевшим, словно все его обитатели укрылись в своих домах, оставив улицы наедине с ветром и этой осенней музыкой.
Скрипучий, страшный смех – это было нечто иное, чем просто игра воображения. Он мог быть порождением теней, танцующих на стенах домов, или отголоском давно забытых историй, которые хранят старые здания. А может, это был звук самой жизни, ее неумолимое движение, которое порой приобретает такие причудливые, пугающие формы. Я пытался понять, откуда исходит этот звук, ища его источник в окружающем пространстве, но он, казалось, был везде и нигде одновременно.
И тогда пришла мысль, что, возможно, я слишком упрощаю происходящее, приписывая эти звуки банальным природным явлениям. Что, если этот шорох листьев, этот скрипучий смех – это не просто игра ветра и старых деревьев? Что, если это действительно присутствие чего-то более могущественного, чего-то, что наблюдает за нами, смеясь над нашими суетами и страхами? Смерть, как понятие, всегда окутана тайной, и в такие моменты, когда реальность кажется призрачной, а звуки приобретают зловещий оттенок, легко представить, что она сама, с присущим ей черным юмором, наблюдает за этим увяданием, за этим последним танцем листьев перед вечным покоем.
Андрей Родионов.