Дверь, ветер и стихия: поэзия бытия
в дверь бьётся ветер
толкает её
распахивает настежь
но мерзкий скрип вынуждает дверь отпрянуть назад издать протяжный стон возвращения
захлопнуться
в пустом поле вокруг
высокие травы заметают свет
уходящего солнца
дверь продолжает и ночью служить
скрипом и стоном перемещает себя туда и обратно
думая что она — клапан между мирами
и шум ливня вырастает
всем отсутствующим уже по пояс
к утру небеса
— громом и молниями
в почве прощупав кости всех тех
кто когда-то в этом исчезнувшем доме входил-выходил —
на паутинах отправляют к земле
пахнущий стружкой и краской
ясный ветреный день
Георгий Геннис.
в дверь бьётся ветер, неумолимый и настойчивый, словно невидимый великан, пытающийся проникнуть в уединение этого заброшенного места. Он толкает её с такой силой, что массивные створки распахиваются настежь, обнажая внутренности дома, которые уже давно покинула жизнь. Но этот акт вторжения не приносит свободы. Вместо этого, мерзкий скрип, рождённый изношенными петлями и истлевшим деревом, вынуждает дверь отпрянуть назад, словно почувствовав отторжение. Она издаёт протяжный, жалобный стон возвращения, звук, полный тоски и одиночества, и захлопывается, вновь отгораживаясь от внешнего мира.
в пустом поле вокруг, где некогда кипела жизнь, теперь лишь безмолвное царство природы. Высокие травы, колышущиеся под порывами того же ветра, заметают свет уходящего солнца. Они тянутся к небу, скрывая землю, словно пытаясь стереть последние следы человеческого присутствия. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь их густую зелень, создают причудливые тени, которые танцуют на земле, придавая пейзажу мистический, потусторонний вид.
дверь продолжает и ночью служить, даже в полной темноте, когда мир погружается в сон. Скрипом и стоном, этим её единственным языком, она перемещает себя туда и обратно, словно живое существо, терзаемое внутренними демонами. Она, потерявшая своё истинное предназначение, думает, что она — клапан между мирами, таинственный портал, ведущий в иные измерения, или, быть может, в воспоминания о прошлом. И шум ливня, который приходит с наступлением темноты, вырастает, становясь всё более мощным и всеобъемлющим. Он обрушивается на землю, и вода, холодная и стремительная, уже по пояс тем, кто когда-то был здесь, но теперь остался лишь в виде призрачных теней, растворившихся в этой стихии.
к утру, когда ночь отступает, небеса, словно пробудившись от своего грозного сна, разражаются новой симфонией. Громом и молниями они возвещают о приходе нового дня, но этот день несёт в себе отголоски прошлого. В почве, насыщенной влагой после ночного ливня, словно прощупав кости всех тех, кто когда-то в этом исчезнувшем доме входил-выходил, кто жил, любил и страдал, небеса отправляют к земле свои послания. Эти послания несут в себе не только силу стихии, но и тонкий аромат природы. На паутинах, сотканных за ночь, сверкающих каплями росы, как бриллианты, они отправляют к земле ясный ветреный день, пахнущий стружкой и краской, как будто напоминая о том, что жизнь, несмотря на забвение, всегда находит способ возродиться, даже в самых неожиданных формах.
Георгий Геннис.