Поэзия как инфлатон: размышления о мироздании

В материю мироздания
иглу ткнул.
По контуру, нарастая во мне,
прошёл гул.

Как будто в глобальный минимум
сквозь мой сон
нечаянно туннелировал
инфлатон.

Как Батюшков сказал что-то,
не помню где, —
витает лишь эхо шёпота
в немой тьме,

где скептики и строптивцы
изошли в даль,
скукожившейся традиции
разодрав ткань…

Как Парщиков сказал в Оксфорде,
откусив нить:
«Поэзия, прости господи,
должна быть».
Николай Байтов.

В материю мироздания
иглу ткнул.
По контуру, нарастая во мне,
прошёл гул.

Как будто в глобальный минимум
сквозь мой сон
нечаянно туннелировал
инфлатон.

Словно тончайшая мембрана, разделяющая реальность и небытие, была пробита, и сквозь эту брешь хлынул поток первичного бытия, неся с собой вибрацию зарождающегося космоса. Этот гул, первозданный и всепроникающий, резонировал в самой глубине моего существа, пробуждая забытые струны души. Он был не просто звуком, но ощущением, физическим присутствием чего-то грандиозного, что ещё не обрело формы, но уже заявило о себе.

Как Батюшков сказал что-то,
не помню где, —
витает лишь эхо шёпота
в немой тьме,

где слова, некогда обретшие плоть и кровь, теперь лишь призрачные отзвуки, скользящие в безмолвном пространстве. Этот шепот, возможно, был откровением, пророчеством или просто мимолетной мыслью, но он оставил свой след, тонкую нить, связывающую меня с прошлым, с мудростью, что растворилась в вечности. Тьма здесь не пустота, а скорее лоно, из которого рождается всё сущее, и где исчезает всё отжившее.

где скептики и строптивцы
изошли в даль,
скукожившейся традиции
разодрав ткань…

И те, кто противился течению, кто отвергал неизбежное, кто пытался удержать ускользающую реальность, теперь растворились в этой дали, став частью её безграничности. Они, словно старые, изношенные одеяния, были сорваны с полотна бытия, уступив место новым узорам, новым формам. Разорванная ткань традиции – это не разрушение, а скорее освобождение, избавление от оков прошлого, позволяющее расцвести новым смыслам, новым проявлениям.

Как Парщиков сказал в Оксфорде,
откусив нить:
«Поэзия, прости господи,
должна быть».

В этом утверждении – вся суть, вся необходимость искусства, вся его неумолимая сила. Поэзия, как акт творения, как способ осмысления мира, как зеркало души, не может не существовать. Она – тот самый инфлатон, что проникает в ткань реальности, придавая ей смысл, красоту и глубину. Она – тот самый гул, что рождается в материи мироздания, и эхо шёпота, что продолжает звучать в немой тьме. Она – нить, связывающая нас с вечностью, с абсолютом, с самим бытием.

Николай Байтов.