Маленькое существо вроде клаксона
Маленькое существо вроде клаксона на верхушке, и слышно далеко вокруг. Этот звук, подобный внезапному сигналу тревоги или призыву к пробуждению, пронизывает тишину, заставляя прислушаться к чему-то важному, но ускользающему. Наотмашь падает лист, предвещая смену сезонов, неизбежный цикл увядания и обновления, подобно тому, как и наша жизнь подвержена своим ритмам. И вещи, выданные авансом, словно обещания будущего, которые мы принимаем без колебаний, на время, как преимущества молодости, когда кажется, что всё возможно и время не имеет власти, тоже приходится возвращать.
Эта метафора возврата подчеркивает эфемерность многих наших приобретений и состояний. Так, молодость, с её неуемной энергией, беззаботностью и кажущейся бесконечностью возможностей, оказывается лишь временным подарком. Приходится возвращать не только физическую силу и остроту чувств, но и ту легкость бытия, которая позволяла нам принимать мир как данность. В конечном итоге, остается лишь самое необходимое для ведения экономной, механической жизни. Это состояние, где приоритеты смещаются, а лишнее отбрасывается, как ненужный груз.
В этой механической жизни, где всё подчинено строгим законам выживания и эффективности, бог обретает неожиданный облик. Он предстает как доверчивое животное с лёгкой лапкой, сделанное из вещества блаженства. Это образ, полный парадоксов: божественное существо, подобное нежному созданию, не несущему бремени власти или суровости, а воплощающему чистое, легкое счастье. Это не грозный судья, а скорее утешитель, источник покоя, чья природа – быть источником блаженства, а не требовать поклонения или жертвоприношений. В этой урезанной, экономной жизни, именно такое божество может найти отклик.
Все прочие дары, которые мы когда-то ценили, воспринимали как неотъемлемую часть себя или как символы нашей полноты, теперь отходят на второй план, обретая новое, трансцендентное значение. Вечера на веранде, наполненные неспешными беседами и ароматом цветов, празднества, полные смеха и радости, твой пупок, как интимный символ жизни и продолжения рода, античное имя, несущее в себе отголоски прошлого и истории, лобковые волосы, как символ телесности и страсти, глаза, влажные от вина и желания, отражающие глубину человеческих чувств и стремлений – всё это, покидая Землю, становится созвездием.
Эта трансформация означает, что земное, материальное и преходящее обретает вечность в небесной сфере. Каждый из этих элементов, когда-то являвшийся частью нашей земной, физической реальности, теперь становится частью чего-то большего, частью космической симфонии. Глаза, полные вина и желания, превращаются в мерцающие звезды, напоминая нам о страстях, которые когда-то пылали в наших сердцах. Вечера на веранде, полные умиротворения, становятся туманностями, окутанными тихим светом. Празднества – скопления ярких звезд, символизирующие моменты радости и единения. Пупок – точка отсчета, возможно, начало нового пути, превращающееся в далекую галактику. Имя, как якорь в прошлом, становится созвездием, чьи звезды выстраиваются в узор, рассказывающий древние истории. Таким образом, даже в условиях экономной, механической жизни, всё, что было дорого и значимо, не исчезает бесследно, а обретает новую, вечную форму, рассеиваясь по бескрайним просторам космоса, становясь частью вечного движения небесных тел.
Александра Цибуля.