да и пошёл ты в пень
и в пень ты вернёшься —
где выгнута бывшим
подохшим надёжно
деревом рыжим
тяжёлая ночь
из этой ночи дерево тащит
себя через поры
к возврату себя
к дыхательным норам вдоль сомкнутой соли
в которой кристалл не распелся никак
там ты пойдёшь
древесные ноги
проденешь в оковную
долгую нить
в яму, которая волоса тоньше
расправишь обратно её в силуэт
в нём протаращишься в море
пылью больное, летящее вверх
медленным слабым лифтом
этажей которому нет
а есть только ночь в делении тени
и жажда
и клеточный сок привидений
и ты в переходе, в попытке побыть
фантомным немного
в обмылке коры
Анна Гринка.
да и пошёл ты в пень
и в пень ты вернёшься —
где выгнута бывшим
подохшим надёжно
деревом рыжим
тяжёлая ночь
из этой ночи дерево тащит
себя через поры
к возврату себя
к дыхательным норам вдоль сомкнутой соли
в которой кристалл не распелся никак
словно застывшая мелодия, не нашедшая выхода, погребенная под слоями времени и забвения. Соль, вечная спутница сухости и искажения, хранит в себе эхо давно ушедших вод, когда-то питавших эту землю. Теперь же она лишь безмолвный свидетель гниения, барьер между жизнью и ее отсутствием.
там ты пойдёшь
древесные ноги
проденешь в оковную
долгую нить
в яму, которая волоса тоньше
расправишь обратно её в силуэт
в нём протаращишься в море
пылью больное, летящее вверх
медленным слабым лифтом
этажей которому нет
а есть только ночь в делении тени
и жажда
и клеточный сок привидений
как незримые слезы, проступающие сквозь древесную плоть, питающие иллюзорное существование. Это не просто жажда воды, но голод по смыслу, по связи с чем-то большим, чем собственное гниющее тело. Дерево-призрак, тянущееся к свету, которого нет, к жизни, которой никогда не будет. Его корни, сплетенные с прахом, ищут опору в пустоте, а ветви, иссохшие и скрюченные, тянутся к небесам, которые лишь отражают его отчаяние.
и ты в переходе, в попытке побыть
фантомным немного
в обмылке коры
как остаток былого величия, как тень прежней силы. Ты – лишь отголосок, эфемерное существование, привязанное к бренной оболочке. Ты пытаешься ощутить себя, но находишь лишь пустоту, холодное эхо воспоминаний. В этой ночи, где тени обретают плоть, а жажда становится единственным двигателем, ты ищешь свое место, свою истину, но находишь лишь бескрайний океан забвения, где каждое движение – лишь тщетная попытка вырваться из плена.
Анна Гринка.