Октябрь не выходит из дома: метафора застывшего времени
октябрь не выходит из дома
и так уже два года
одиннадцать месяцев
и 335 дней
выходных не прибавилось
а просто в мире стало меньше времени
для вероятности
что встретятся однажды
выходной и рабочий
как когда-то
рабочая и колхозница
Алексей Чудиновских.
октябрь не выходит из дома
и так уже два года
одиннадцать месяцев
и 335 дней
выходных не прибавилось
а просто в мире стало меньше времени
для вероятности
что встретятся однажды
выходной и рабочий
как когда-то
рабочая и колхозница
Это не просто фигура речи, а метафора, отражающая глубокую экзистенциальную усталость, ощущение застывшего времени, когда будни сливаются в бесконечную череду дней, лишенных привычных передышек. Два года, одиннадцать месяцев, 335 дней – эти цифры подчеркивают монотонность, почти осязаемую тяжесть этого состояния. Октябрь, традиционно ассоциирующийся с осенней меланхолией, с порой увядания и подготовки к зиме, здесь становится символом полного ухода в себя, отказа от внешней активности, от взаимодействия с миром.
Уменьшение времени в мире – это не физическое явление, а скорее ощущение его сжатия, ускорения, потери прежней ритмичности. Мир, словно ускоренная пленка, проносится мимо, оставляя октябрь в своей изолированной, неизменной реальности. Выходные, некогда служившие якорями, островками покоя в бурном море будней, теперь кажутся недостижимой роскошью, миражом. Их отсутствие – не столько формальное, сколько психологическое.
Вероятность встречи выходного и рабочего дня становится призрачной, почти невозможной. Это как предсказание редкого астрономического явления, которое никогда не произойдет. Исчезает та тонкая грань, которая разделяла труд и отдых, делая их контрастными и осмысленными. Теперь все слилось в единое, непрерывное «сейчас», лишенное пауз и смен декораций.
Сравнение с «рабочей и колхозницей» – это отсылка к советской эпохе, к символам единства труда и его плодов, к идее гармоничного созидания. Тогда, казалось, существовала некая ясность, определенность в разделении ролей и времени. Рабочая и колхозница, в своем единстве, олицетворяли плодотворное сотрудничество, движение вперед. Теперь же, в новой реальности, эта гармония утрачена. Рабочий день и выходной – эти два понятия, некогда четко разграниченные, теперь существуют в параллельных, не пересекающихся плоскостях. Они стали чужими друг другу, как будто потеряли общий язык, общую цель.
Это ощущение разрыва, потери синхронности, вызывает чувство одиночества и отчуждения. Мир продолжает жить своей жизнью, вращаться по своим орбитам, а октябрь остается в своем замкнутом пространстве, наблюдая за ним извне, но не участвуя. И в этой изоляции, в этом отсутствии возможности «встретиться» с привычным ритмом жизни, кроется глубокая печаль и тоска по утраченной гармонии.
Алексей Чудиновских.