/ДЕВИН, кельтский замок в Чехословакии,
октябрь, ветреный день/
ты будешь здесь ты будешь здесь
я буду там ты будешь здесь
я буду здесь ты будешь там
там будет здесь я будет ты
здесь Девин старый на ветру
и старый камень на ветру
брезент надутый на ветру
и просто старый на ветру
и просто ветер на ветру у старой тряпки на виду
и это все любовь к труду искусство помнить и дышать
я буду здесь дышать в трубу ты будешь пробовать дышать
я буду пробовать лежать искусство требует любви
ты будешь требовать любви я буду требовать трубу
нас будет требовать вахтер уйди не стой не падай вниз
я буду падать только вверх как ветер требует любви
и бьет ногами в барабан непромокаемую ночь
непромокаемой любви ты будешь старый барабан
и пива полный барабан и ветра полные штаны
и полумертвые огни непререкаемой реки
и скот в болотных сапогах но он совсем как человек
но он совсем как новый ты как Скотт в заляпанном пальто
он зажигает мертвый свет в ночном болоте на ветру
и ветер ищет где любовь и рыба ищет где вода
и ты совсем как человек и Скотт хороший человек
и я совсем
как дважды два
Нина Искренко.
/ДЕВИН, кельтский замок в Чехословакии,
октябрь, ветреный день/
ты будешь здесь ты будешь здесь
я буду там ты будешь здесь
я буду здесь ты будешь там
там будет здесь я будет ты
здесь Девин старый на ветру
и старый камень на ветру
брезент надутый на ветру
и просто старый на ветру
и просто ветер на ветру у старой тряпки на виду
и это все любовь к труду искусство помнить и дышать
я буду здесь дышать в трубу ты будешь пробовать дышать
я буду пробовать лежать искусство требует любви
ты будешь требовать любви я буду требовать трубу
нас будет требовать вахтер уйди не стой не падай вниз
я буду падать только вверх как ветер требует любви
и бьет ногами в барабан непромокаемую ночь
непромокаемой любви ты будешь старый барабан
и пива полный барабан и ветра полные штаны
и полумертвые огни непререкаемой реки
и скот в болотных сапогах но он совсем как человек
но он совсем как новый ты как Скотт в заляпанном пальто
он зажигает мертвый свет в ночном болоте на ветру
и ветер ищет где любовь и рыба ищет где вода
и ты совсем как человек и Скотт хороший человек
и я совсем
как дважды два
Замок Девин, этот древний страж на слиянии Дуная и Моравы, окутан осенним туманом и ветром, который, кажется, несет в себе отголоски веков. Он стоит, подобно исполину, забытому временем, но не утратившему своей мощи. Его стены, изъеденные временем, шепчут истории о битвах, о любви, о жизни, которая бурлила здесь когда-то. Ветру здесь особое значение, он не просто стихия, а невидимый участник всего происходящего, он проникает сквозь расщелины камней, колышет пожелтевшую траву, заставляет дрожать ветхие конструкции.
Это место, где прошлое переплетается с настоящим, где каждый камень хранит свою тайну. Ты будешь здесь, словно часть этого древнего пейзажа, а я буду там, наблюдая, ощущая пульс истории, который бьется в каждом порыве ветра. Твое присутствие здесь, на фоне вековых стен, приобретает особую значимость, становится частью вечной игры бытия. Я буду здесь, впитывая эту атмосферу, а ты будешь там, в этом пространстве, где время течет иначе.
Старый Девин, пронизанный ветром, становится метафорой стойкости, незыблемости. Он словно напоминает о том, что даже под натиском времени, под ударами стихий, истинное может оставаться. Старый камень, прочный и надежный, символизирует вечные ценности, которые не подвластны разрушению. Брезент, надутый ветром, – это нечто временное, изменчивое, но даже оно, подхваченное этой мощной силой, обретает свою форму, свое движение. И все это – просто старое, но живое, дышащее, ощущающее.
Именно в этом простом, но глубоком понимании – в ощущении ветра, в прикосновении к старой ткани, в осознании себя как части этого мира – заключена настоящая любовь к труду, к жизни, к искусству. Искусство ведь не только в создании чего-то нового, но и в умении помнить, в способности дышать полной грудью, впитывая все, что предлагает нам мир.
Я буду здесь, вдыхая эту особую атмосферу, ощущая себя частью истории, а ты будешь пробовать дышать, впитывать эту мощь, это дыхание веков. Мое «дышать в трубу» – это стремление проникнуть в самую суть, понять, почувствовать, а твое «пробовать дышать» – это путь к этому пониманию, процесс постижения. Искусство, как и любовь, требует усилий, требует готовности к самоотдаче, к погружению.
Ты будешь требовать любви, этой всепоглощающей силы, которая движет миром, а я буду требовать «трубу» – символ связи, символ возможности проникнуть в глубины, понять, что скрыто. Нас будет требовать вахтер – страж этого места, страж времени, напоминая о правилах, о границах. «Уйди, не стой, не падай вниз» – это предостережение от поспешных решений, от опрометчивых шагов, от потери равновесия.
Но я буду падать только вверх, подобно тому, как ветер, стремясь к свободе, поднимается в небо, требуя любви, этой высшей формы существования. Ветер, бьющий в барабан, – это ритм жизни, это настойчивость, это неукротимая сила, которая пробивается сквозь любую преграду, даже сквозь непромокаемую ночь.
Непромокаемой любви – такой, которая не боится испытаний, не поддается стихиям. Ты будешь этим старым барабаном, который хранит в себе ритм, который может быть наполнен музыкой, а может – тишиной. И пива полный барабан – это символ земных радостей, человеческих слабостей, но и символ жизни, ее полноты. И ветра полные штаны – это ощущение свободы, неудержимости, стремления вперед.
И полумертвые огни непререкаемой реки – это отражение жизни, которая течет, которая движется, но которая иногда кажется тусклой, едва заметной. И скот в болотных сапогах – это образ простого, приземленного существа, которое, однако, в своей простоте, в своей естественности, оказывается совсем как человек.
И он совсем как новый ты, обновленный, преображенный, словно Скотт, этот литературный герой, затерянный в своих мыслях, в своем пальто, но способный зажечь мертвый свет в ночном болоте, найти искру жизни там, где, казалось бы, ничего нет. И ветер, вечный искатель, ищет где любовь, где смысл, и рыба ищет где вода – это вечный поиск, который движет всеми существами. И ты, подобно Скотту, подобно человеку, находишься в этом поиске, и я, подобно тебе, нахожусь в нем. И мы оба, в этом поиске, становимся чем-то целым, чем-то неизменным, как дважды два.
Нина Искренко.