Вера Котелевская: Стихи о войне, ностальгии и старости

а ведь были дома́
в которые мы обожали входить
бездомные

босиком в ледяных чулочках
пробирались к креслу
брали тёплые руки
произносили: а вы
не изменились

хотя изменилось
всё

у нас война
и у нас
видите — виноград не вызревает
мало солнца
в этом году
не было бабьего лета
как не было? я видела паутинки!
разве?

солнце заходит
спускаешься в сад одна
в галошах как корабли
и всё разорённое отрочество
обступает

корка листа виноградного
корчит гримасы
дурочка

что рассказать
саду не помнящему тебя?
как попутчику — что угодно
глядя куда-то по-над
крышами с колотым шифером
по-над чёрной кромкой
вишен
густеющих перед обходом сумерек

так исчерпана будет
наверное старость —
умрёшь прямо в скайпе
но не так беззащитно и нежно —
нет

Вера Котелевская.

а ведь были дома́
в которые мы обожали входить
бездомные
и в которых, казалось, время застывало, словно воск, сохраняя тепло прежних лет. Дома, где каждый скрип половицы, каждый блик света на пыльном стекле рассказывал свою историю, понятную лишь нам, забредшим в них из мира, где все казалось чужим и временным.

босиком в ледяных чулочках
пробирались к креслу
брали тёплые руки
произносили: а вы
не изменились
словно встречая родных, не видевшихся долгие годы. Эти руки, нежные и сильные одновременно, хранили в себе мудрость поколений, утешение и невысказанное понимание. И в этом повторении старой фразы, в этом диалоге с прошлым, заключалась вся наша связь с этим миром, с этой землей.

хотя изменилось
всё
и мы сами, и мир вокруг. Внешне, конечно, могли бы остаться прежними, но внутри бушевали ветры, которые никто не мог видеть.

у нас война
и у нас
видите — виноград не вызревает
мало солнца
в этом году
не было бабьего лета
как не было? я видела паутинки!
разве?
война – это не только грохот орудий и разрушенные города, но и тихий, изматывающий холод, который проникает в самую душу. Это когда природа, словно в знак протеста, отказывается дарить свои дары. Виноград, символ изобилия и тепла, остается кислым и зеленым, не успев напитаться солнцем. И даже мимолетные, хрупкие паутинки, обычно предвещающие золотую осень, кажутся теперь насмешкой, доказательством того, что прежние, беззаботные приметы осени больше не действуют.

солнце заходит
спускаешься в сад одна
в галошах как корабли
и всё разорённое отрочество
обступает
сад, когда-то полный жизни и смеха, теперь кажется пустым и заброшенным, отражением нашей собственной опустошенности. Галоши, громоздкие и неуклюжие, становятся единственной защитой от холодной, сырой земли, словно корабли, плывущие по морю забытых воспоминаний. Каждое дерево, каждый куст, каждая травинка – все напоминает о безвозвратно ушедших днях, о беззаботности, которая была растоптана.

корка листа виноградного
корчит гримасы
дурочка
даже засохший лист, свернувшийся от холода, кажется живым существом, иронично усмехающимся над нашими попытками найти смысл в этом изменившемся мире. Он, как и мы, пережил свое лето, но теперь остался один на один с надвигающейся зимой, и в его морщинистой поверхности мы видим отражение собственной усталости и разочарования.

что рассказать
саду не помнящему тебя?
как попутчику — что угодно
глядя куда-то по-над
крышами с колотым шифером
по-над чёрной кромкой
вишен
густеющих перед обходом сумерек
кому нужны наши истории, если сам сад забыл нас? Мы – лишь случайные гости, прохожие, которым можно рассказать что угодно, лишь бы заполнить тишину, лишь бы отвлечься от неизбежного. Взгляд, устремленный поверх покосившихся крыш, туда, где вишни сгущаются в непроглядную тьму перед наступлением ночи, становится символом нашего одиночества и неспособности найти утешение даже в привычных пейзажах.

так исчерпана будет
наверное старость —
умрёшь прямо в скайпе
но не так беззащитно и нежно —
нет
старость, прожитая в эпоху технологий, может оказаться такой же холодной и безличной, как экран компьютера. Умереть, глядя в глаза собеседнику, который находится за тысячи километров, – это не та смерть, о которой мечтали, не та, что приходит с достоинством и покоем. Это смерть, лишенная тепла человеческого прикосновения, лишенная возможности сказать последнее слово близким. Это не нежность, а скорее резкое, внезапное исчезновение, оставляющее после себя лишь пустой экран и тишину.

Вера Котелевская.