Бор становится тёмным

бор становится тёмным
за два часа до заката
в пасмурную погоду за четыре
осенью он почти не просыпается
идёшь, страшно

В этом лесу, где тени сгущаются быстрее, чем где-либо еще, каждый шаг наполнен невысказанным напряжением. Солнце, даже в ясный день, кажется, спешит уйти, оставляя после себя лишь бледные отблески на верхушках деревьев. В сырую, промозглую осеннюю погоду, когда небо затягивается тяжелыми, свинцовыми облаками, сам бор погружается в долгий, тревожный сон. Его пробуждение становится событием редким, почти немыслимым. И вот, в этой сгущающейся мгле, когда мир вокруг становится неясным, а контуры предметов теряют свою четкость, ты идешь. Каждый шорох, каждый треск ветки под ногой кажется усиленным, предвещая что-то неведомое.

в городе я не встретила ни одного человека
иногда фотокамере удаётся поймать взгляд
которого в реальности нет
ещё однажды я слышала два коротких слова
но они оказались эхом

Пустынные улицы города, где раньше кипела жизнь, теперь молчат. Ни единой души, ни звука, кроме собственного дыхания и стука сердца. Этот город, опустевший и застывший во времени, кажется декорацией к неснятому фильму. В такие моменты, когда реальность размывается, а одиночество становится почти осязаемым, камера становится единственным свидетелем. Она ловит те мгновения, те тени, которые ускользают от прямого взгляда, придавая им форму, которую они не имеют в действительности. Слуховые обманы становятся обыденностью – два коротких слова, прозвучавшие из ниоткуда, растворяются в тишине, оказываясь лишь игрой воображения, эхом собственных мыслей, отражением пустоты.

идёшь, страшно
из каждого встречного выглядывает
кто-то зубастый
с большими лапами

Ощущение присутствия кого-то или чего-то становится почти невыносимым. В каждом силуэте, мелькнувшем на периферии зрения, мерещится угроза. Неясные очертания приобретают зловещие черты – острые зубы, хищные глаза, массивные лапы, готовые к броску. Это не просто страх перед неизвестным, это инстинктивное чувство опасности, пробуждающееся в глубине сознания. Мир вокруг превращается в полотно, на котором каждый элемент может оказаться маскировкой для скрытой угрозы.

идёшь, страшно
из меня из тебя выглядывает:
испуганный сыч
человек волк овен

И этот страх проникает не только во внешний мир, но и внутрь. Он отражается в нас самих, обнажая самые уязвимые стороны нашей натуры. Из глубины нашей сущности вырываются архетипы, пробуждаются древние инстинкты. Испуганный сыч – символ настороженности, ночного бдения, уязвимости. Человек-волк – воплощение дикой, первобытной силы, желания выжить, инстинктов хищника. Овен – упрямство, напористость, но и безрассудная храбрость. Эти образы, сплетенные воедино, отражают сложную природу существа, оказавшегося в одиночестве и страхе.

давай поговорим, человек волк испуганный сыч
здесь больше никого нет
бор спит
город спит
волк овен направляет взгляд

сквозь

⠀

В этой абсолютной тишине, когда даже природа погрузилась в сон, остается только диалог с самим собой, с теми сущностями, что обитают внутри. «Давай поговорим,» – обращение к этим внутренним голосам, к этим пробужденным архетипам. «Здесь больше никого нет,» – констатация полного одиночества, когда единственными собеседниками становятся собственные тени и отражения. Бор спит, его древняя мудрость замерла. Город спит, его суета утихла. Остается лишь взгляд – взгляд волка, овна, взгляд человека, проникновенный, направленный куда-то в пустоту, сквозь мрак, сквозь границы привычной реальности, в поисках ответа или, быть может, в попытке понять самого себя в этом мире, где страх стал неотъемлемой частью бытия.

Светлана Копылова.