Прокажённый
(Рисунок тушью)
Прокажённый молился. Дорога
Извивалась по сдвинутым скалам;
Недалёко чернела берлога,
Надвигалися тучи и строго
Ветер выл по кустам одичалым.
Диссонансом угрюмых мелодий
Дальний топот вплетался нежданно.
Конь спешил, конь летел на свободе, —
Был ездок неподвижен и странно
Улыбался земной непогоде.
Вылетая к угрюмой берлоге,
Шевельнулся он будто в тревоге.
Конь всхрапел, на дыбы приподнялся:
В двух шагах перед ним на дороге
Прокажённого труп улыбался.
Валерий Брюсов.
ПРОКАЖЁННЫЙ
(Рисунок тушью)
Прокажённый молился. Дорога
Извивалась по сдвинутым скалам;
Недалёко чернела берлога,
Надвигалися тучи и строго
Ветер выл по кустам одичалым.
Диссонансом угрюмых мелодий
Дальний топот вплетался нежданно.
Конь спешил, конь летел на свободе, —
Был ездок неподвижен и странно
Улыбался земной непогоде.
Вылетая к угрюмой берлоге,
Шевельнулся он будто в тревоге.
Конь всхрапел, на дыбы приподнялся:
В двух шагах перед ним на дороге
Прокажённого труп улыбался.
Валерий Брюсов.
Картина, запечатленная в этих строках, представляет собой мрачный и мистический пейзаж, где стихия природы вторит внутреннему состоянию персонажа. Прокажённый, чье существование, вероятно, уже отмечено страданиями и отчуждением, находится в состоянии молитвы. Его мольба, возможно, обращена к небу, к высшим силам, или же является отчаянным криком в пустоту, в ответ на безразличную, враждебную природу.
Дорога, извивающаяся среди сдвинутых скал, символизирует трудный, извилистый путь жизни, полный препятствий и неожиданных поворотов. Скалы, словно окаменевшие свидетели времени, несут на себе отпечаток вечности, подчеркивая тщетность человеческих усилий перед лицом неизменного. Берлога, чернеющая неподалеку, может быть интерпретирована как символ уединения, убежища, или же как предвестник чего-то дикого, первобытного, скрывающегося в тени.
Надвигающиеся тучи и строгий, выющий ветер усиливают ощущение надвигающейся беды, предвещая бурю, как в природе, так и в душе героя. Ветер, проносящийся по одичалым кустам, словно шепчет предсказания, наполненные тоской и обреченностью. Это не просто погодные явления, а метафоры внутренней борьбы, одиночества и отчаяния.
В этот момент, когда атмосфера накалена до предела, неожиданно раздается дальний топот. Звук, вплетающийся в угрюмые мелодии природы, нарушает монотонность и вызывает напряжение. Конь, несущийся на свободе, символизирует неукротимую силу, стихийную энергию, возможно, саму жизнь, которая продолжает свой бег, несмотря на окружающий мрак.
Однако, сам ездок, напротив, кажется неподвижным, оторванным от бренной суеты. Его странная улыбка, обращенная к земной непогоде, выдает в нем нечто большее, чем просто человека, попавшего в бурю. Это может быть улыбка человека, который принял свою судьбу, смирился с ней, или же, наоборот, человека, который нашел в этой стихии отражение своего внутреннего мира, своего рода успокоение в созвучии с хаосом. Возможно, он чувствует себя ближе к природе, чем к людям, и поэтому непогода не пугает, а скорее притягивает его.
Когда конь, вылетая к угрюмой берлоге, внезапно проявляет тревогу, это становится первым сигналом приближающейся развязки. Вздыбленный конь, всхрапнувший от внезапного страха, становится олицетворением животного инстинкта, который чует опасность там, где человеческий разум еще не осознал ее.
И вот, перед ним, всего в двух шагах, предстает зрелище, которое одновременно ужасает и поражает своей ирреальностью. Труп прокаженного, лежащий на дороге, не просто мертв. Он улыбается. Эта улыбка, контрастирующая с ужасом смерти и окружающей природой, является кульминацией всей сцены. Она может быть интерпретирована по-разному: как символ обретенного покоя, как насмешка над жизнью, или же как последнее, парадоксальное проявление духа, который даже перед лицом смерти сохраняет свою индивидуальность. Эта улыбка, возможно, является ответом на молитву прокаженного, или же символом того, что даже в самой глубокой бездне отчаяния может существовать некое подобие света или смирения.
Валерий Брюсов, мастер символизма, создает здесь образ, наполненный глубоким философским подтекстом. Он показывает, как человеческая жизнь, даже в самых мрачных ее проявлениях, может быть сопряжена с тайнами и неожиданными откровениями, где грань между жизнью и смертью, между реальностью и мистикой становится неуловимой.