Ноябрь, Гоша без пальто и разбитые мечты
прошёл ноябрь а Гоша без пальто
по-прежнему — они не говорили
что денег не хватает ни на что
а вместо неба дрянь и решето
на множестве наречий изъяснялись
на память завязали узелки
разъехались и больше не встречались
Арсений Ровинский.
прошёл ноябрь а Гоша без пальто
по-прежнему — они не говорили
что денег не хватает ни на что
а вместо неба дрянь и решето
на множестве наречий изъяснялись
на память завязали узелки
разъехались и больше не встречались
И вот, когда ноябрь, обычно щедрый на холод и промозглый ветер, уже уступил место декабрю, Гоша всё ещё ходил без пальто. Не потому, что не чувствовал мороза, или не замечал, как стынут руки, а потому, что пальто, как и многое другое, стало для него недостижимой роскошью. Они, те, кто когда-то был близок, те, кто делил с ним и радости, и тяготы, не говорили прямо, что денег не хватает ни на что. Эти слова, словно невидимый занавес, скрывали суровую правду, но их отсутствие не делало реальность менее горькой. Каждый день был борьбой, каждый шаг требовал усилий, а привычные вещи, которые раньше воспринимались как должное, теперь превратились в несбыточные мечты.
И вместо ясного, голубого неба, которое дарило надежду и предвкушение солнечных дней, над ними простиралось лишь дрянь и решето. Это было метафорическое отражение их душевного состояния, их разочарования и безысходности. Небо, которое должно быть символом безграничных возможностей, превратилось в нечто убогое и проницаемое, сквозь которое просачивалась лишь серость и уныние. Каждый раз, когда они поднимали взгляд вверх, им казалось, что они видят не просто облака, а дыры, через которые утекает их счастье, их мечты, их будущее.
Они изъяснялись на множестве наречий, не только в прямом смысле, но и в переносном. Их общение было наполнено недомолвками, полунамеками, завуалированными фразами. Каждое слово имело свой подтекст, свой скрытый смысл, который понимали только те, кто был погружен в их мир. Они научились говорить так, чтобы не ранить друг друга, чтобы не выставлять напоказ свою уязвимость, но при этом сохранять видимость нормальной жизни. Их язык был языком выживания, языком, который помогал им справляться с трудностями, не теряя при этом человеческого достоинства.
На память завязали узелки. Это были не просто символические действия, а целая система напоминаний, способ сохранить память о важных событиях, о обещаниях, о моментах, которые имели значение. Каждый узелок на нити, на шнурке, на краю одежды, был маленькой историей, напоминанием о том, что было, о том, что могло бы быть, о том, что они не хотели забывать. Они использовали эти узелки, чтобы не потерять себя в круговороте повседневности, чтобы сохранить связь с прошлым и не утратить надежду на будущее.
И вот, когда пришло время, когда пути разошлись, когда обстоятельства сложились так, что им пришлось двигаться в разных направлениях, они разъехались. Каждый отправился своим путём, неся в себе багаж воспоминаний, узелков и невысказанных слов. И больше не встречались. Не потому, что хотели этого, а потому, что жизнь развела их, оставив лишь призрачные воспоминания о былом. Их пути, когда-то пересекающиеся, теперь стали параллельными, и расстояние между ними росло с каждым днём, делая встречу невозможной.
Арсений Ровинский.