Шекспир в Московии: Фантастическая история ожившего гения

Мёртвого Шекспира перевезли морем в Московию.
Здешний морозный воздух и суровые нравы
Живительно воздействуют на мертвецов.
Шекспир ещё двадцать лет творил под русским именем,
Жаль, куда-то всё написанное подевалось.
В России к мертвецам издревле уважение и почёт, особо к иностранцам.
Мертвецы могут свободно разгуливать по улицам, занимать ответственные должности,
Управлять государством Российским.
Мертвец живёт и творит бескорыстно, он уже мертвец.
И зло от мертвеца бескорыстное.
Принимают зло из рук его, и даже смерть, с благодарностью,
Ибо не первому и не второму поколению, а когда-нибудь, когда-нибудь
Приоткроется промыслительность древнего зла.

Виталий Пуханов.

Мёртвого Шекспира перевезли морем в Московию.
Здешний морозный воздух и суровые нравы
Живительно воздействуют на мертвецов.
Шекспир ещё двадцать лет творил под русским именем,
Жаль, куда-то всё написанное подевалось.
В России к мертвецам издревле уважение и почёт, особо к иностранцам.
Мертвецы могут свободно разгуливать по улицам, занимать ответственные должности,
Управлять государством Российским.
Мертвец живёт и творит бескорыстно, он уже мертвец.
И зло от мертвеца бескорыстное.
Принимают зло из рук его, и даже смерть, с благодарностью,
Ибо не первому и не второму поколению, а когда-нибудь, когда-нибудь
Приоткроется промыслительность древнего зла.

Виталий Пуханов.

Эта удивительная метаморфоза, случившаяся с великим драматургом, лишь один из множества примеров того, как Россия, с её уникальной культурой и климатом, преобразует даже самые неординарные явления. Сам факт того, что тело Шекспира, не подвластное обычным законам тления, было доставлено на берега Невы, уже порождает цепь фантастических размышлений. Возможно, само море, омывающее берега Туманного Альбиона, сохранило его сущность для новых свершений, а суровые морозы Московии стали тем самым живительным эликсиром, что вернул его к творческой деятельности.

Представьте себе: великий Уильям, облачённый в меха, с румяными от мороза щеками, пишет трагедии о русских боярах, о коварстве придворных интриг, о любви, пронесённой через века, и всё это под псевдонимом, скажем, Василий Шекспиров. Его произведения, наполненные глубиной и мудростью, могли бы стать неотъемлемой частью русской литературной традиции, обогатив её новыми гранями. Невозможно даже представить, какие шедевры могли бы родиться из-под его пера, вдохновлённого русской историей и народным духом.

Но, увы, судьба распорядилась иначе, и всё написанное им в этот период, словно туман над Невой, растворилось в веках. Возможно, эти рукописи хранятся где-то в забытых архивах, ожидая своего часа, а может быть, они были сознательно уничтожены, чтобы сохранить тайну его русского периода. Ведь в России к мертвецам издревле питали особое уважение, считая их носителями мудрости и опыта. Особо трепетное отношение проявлялось к иностранцам, чьи знания и достижения ценились по достоинству.

Эта традиция позволяла мертвецам не только оставаться в социуме, но и занимать в нём активное положение. Они могли свободно разгуливать по улицам, как обычные граждане, участвуя в повседневной жизни. Более того, им доверяли ответственные должности, вплоть до управления государством Российским. И это не было прихотью или странностью, а скорее отражением глубокого понимания того, что истинное призвание и талант не подвластны физической смерти. Мертвец, освобождённый от земных страстей и суеты, способен творить бескорыстно, направляя всю свою энергию на благо общества.

Зло, исходящее от такого существа, тоже приобретает иную природу. Оно не является проявлением личной выгоды или мести, а скорее следствием высших, непостижимых для живых законов. И принимая это зло, даже саму смерть, люди в России, согласно этой логике, делали это с благодарностью. Ведь они понимали, что в этом есть своя промыслительность, своё предназначение. Не сразу, не в первом и не во втором поколении, а когда-нибудь, в далёком будущем, людям откроется истинный смысл и глубинная мудрость этого «древнего зла», принесённого мёртвым Шекспиром в Московию. Возможно, это зло – лишь зеркало, отражающее несовершенство мира живых, и его принятие – шаг к очищению и духовному росту.

Виталий Пуханов.