ПОКУШЕНИЕ С НЕГОДНЫМИ СРЕДСТВАМИ
Илье Зданевичу
Венок сонетов мне поможет жить,
Тотчас пишу, но не верна подмога,
Как быстро оползает берег лога.
От локтя дрожь на писчий лист бежит.
Пуста души медвежая берлога
Бутылка в ней, газетный лист лежит.
В зверинце городском, как вечный жид
Хозяин ходит у прутов острога.
Так наша жизнь, на потешенье века,
Могуществом превыше человека,
Погружена в узилище судьбы.
Лишь пять шагов оставлено для бега,
Пять ямбов, слов мучительная нега
Не забывал свободу зверь дабы.
Борис Поплавский.
ПОКУШЕНИЕ С НЕГОДНЫМИ СРЕДСТВАМИ
Илье Зданевичу
Венок сонетов мне поможет жить,
Тотчас пишу, но не верна подмога,
Как быстро оползает берег лога.
От локтя дрожь на писчий лист бежит.
Пуста души медвежая берлога
Бутылка в ней, газетный лист лежит.
В зверинце городском, как вечный жид
Хозяин ходит у прутов острога.
Так наша жизнь, на потешенье века,
Могуществом превыше человека,
Погружена в узилище судьбы.
Лишь пять шагов оставлено для бега,
Пять ямбов, слов мучительная нега
Не забывал свободу зверь дабы.
Борис Поплавский.
Стихотворение Бориса Поплавского «Покушение с негодными средствами», посвященное Илье Зданевичу, представляет собой глубокое размышление о природе творчества, человеческого существования и внутренней борьбе. Образ венка сонетов, который призван помочь жить, оказывается лишь иллюзорной опорой, «неверной подмогой». Это подчеркивается метафорой оползающего берега лога – символом неустойчивости, разрушения и быстротечности времени. Дрожь, бегущая от локтя на писчий лист, передает физическое и душевное напряжение, которое испытывает поэт в процессе творчества, возможно, чувствуя свою неполноценность или бессилие перед задачей.
Далее, Поплавский рисует картину внутренней пустоты, сравнивая душу с «медвежьей берлогой», где вместо уюта и покоя – лишь «бутылка» и «газетный лист». Это может символизировать как алкогольную зависимость, так и попытки найти утешение или смысл в поверхностных, преходящих вещах, таких как газетные новости. Сравнение с «вечным жидом» в «зверинце городском», бродящим «у прутов острога», усиливает ощущение отчужденности, обреченности и ограниченности. Человек, подобно зверю в клетке, оказывается запертым в своем существовании, наблюдаемым и, возможно, осмеиваемым.
Эта метафора распространяется на всю человеческую жизнь, которая представлена как «потешенье века». Могущество, превосходящее человеческие возможности, не приносит освобождения, а наоборот, «погружает в узилище судьбы». Это пронзительное осознание конечности и предопределенности, где остается лишь «пять шагов для бега», символизирующих ограниченность жизненного пути. Пять ямбов – это не только поэтическая форма, но и метафора последних, выстраданных слов, «мучительная нега», которая, однако, не способна заглушить фундаментальное стремление к свободе. Даже загнанный в угол, «зверь» (человек) не забывает о ней. Это горькое, но стойкое напоминание о том, что даже в самых стесненных обстоятельствах искра желания свободы остается неугасимой.