Финал Поэтического Пути: Размышления над Творчеством Антона Азаренкова
И не просто стихи, а финальные титры: пора.
Посмотри — марширующий в солнце парад.
Как натёртые монетки,
барабаны, мажоретки
после долгого апрельского дождя
исчезают там, до края доходя.
По асфальту от расплёсканной воды
исчезающие тянутся следы.
Это просто следы, их за пару минут испарят
солнца этого утра и каждого, ставшие в ряд.
Посмотри, как красиво они горят —
как старинные монетки
в темноте на дне колодца
непроглядного — не вычерпать всего.
Только чёрное разводит колдовство
неподвижная и тесная вода,
и баюкает, и держит, как вдова,
как предутренний, чуть надломившийся лёд.
И не просто стихи — это ночью суббота поёт.
Посмотри, из кармана птенца достаёт!
Цедит-кормит из пипетки —
и из пальцев, как из клетки,
близорукому не вылететь уму.
Всю огромную и плещущую тьму,
весь её на крик сужающийся круг
разве запросто не вытянуть из рук?
Разве это не сон и четвёртая стража темна?
Антон Азаренков.
И не просто стихи, а финальные титры: пора.
Посмотри — марширующий в солнце парад.
Как натёртые монетки,
барабаны, мажоретки
после долгого апрельского дождя
исчезают там, до края доходя.
По асфальту от расплёсканной воды
исчезающие тянутся следы.
Это просто следы, их за пару минут испарят
солнца этого утра и каждого, ставшие в ряд.
Посмотри, как красиво они горят —
как старинные монетки
в темноте на дне колодца
непроглядного — не вычерпать всего.
Только чёрное разводит колдовство
неподвижная и тесная вода,
и баюкает, и держит, как вдова,
как предутренний, чуть надломившийся лёд.
И не просто стихи — это ночью суббота поёт.
Посмотри, из кармана птенца достаёт!
Цедит-кормит из пипетки —
и из пальцев, как из клетки,
близорукому не вылететь уму.
Всю огромную и плещущую тьму,
весь её на крик сужающийся круг
разве запросто не вытянуть из рук?
Разве это не сон и четвёртая стража темна?
Где-то там, за гранью видимого, под покровом ночи,
истинная сущность вещей оживает, обретая свои очертания.
Словно пробуждается древний дух, забытый и могучий,
и раскрывает перед нами тайны, скрытые в вечной тишине.
Это не просто метафора, а реальность, ощутимая кожей,
когда реальность размывается, уступая место иному миру.
Миру, где логика отступает, а чувства становятся дороже,
где каждая тень обретает смысл, а каждый звук — дивный эфир.
Вот и парад, что марширует в лучах восходящего солнца,
это не просто шествие, а символ новой жизни, свежести.
Каждая барабанная дробь — как удар сердца, что рвется
к новым свершениям, к мечтам, к вечной юности.
Мажоретки, с их яркими помпонами, словно искры надежды,
разгоняют остатки ночной печали, даруя свет.
И дождь, что прошёл, оставив после себя лишь следы,
символизирует очищение, обновление, новый рассвет.
А следы на асфальте, что тают под натиском утра,
это память о прошлом, что уходит, оставляя простор.
Простор для нового, для будущего, для всего, что скрыто
в ещё не написанных строках, в ещё не спетых хорах.
А колодец, этот символ бездонной глубины,
где монетки сияют, как звёзды в ночной мгле.
Там, внизу, таится мудрость веков, что вечно хранит
истории мира, сплетённые в единой судьбе.
И вода, что неподвижна, как зеркало вечности,
отражает не только лицо, но и душу, и мысли.
Она баюкает, держит, как мать, что не знает конечности,
и хранит тайны, что в мир иной нас уносят, как мысли.
Ночь субботы, что поёт, — это время для открытий,
когда границы между миром реальным и миром грёз стираются.
Из кармана достаётся птенец, символ хрупкой жизни,
и кормится из пипетки — так забота и нежность проявляются.
А пальцы, что держат его, словно клетки, не дают улететь,
это образ защиты, опеки, любви, что всегда рядом.
И тьма, что сужается на крик, — это страх, что можно преодолеть,
когда вера и мужество становятся нашим щитом и знаменем.
Разве это не сон, когда реальность становится призрачной,
и четвёртая стража, что темна, — это время испытаний.
Но даже в самой глубокой ночи, когда всё кажется мрачным,
есть свет, есть надежда, есть силы для новых свершений.
Антон Азаренков.