АПРЕЛЬ И МОЛЧАНИЕ
Весна пустынна.
Бархатно-темная канава
ползет рядом со мной
без отражений.
Единственное что светится —
желтые цветы.
Тень несет меня
словно скрипку
в черном футляре.
Единственное что я хочу сказать
блестит вне пределов досягаемости,
как серебро
у ростовщика
Тумас Транстрёмер.
Перевод Алёши Прокопьева.
APRIL OCH TYSTNAD
Våren ligger öde
Det sammetsmörka diket
krälar vid min sida
utan spegelbilder.
Det enda som lyser
är gula blommor.
Jag bärs i min skugga
som en fiol
i sin svarta låda.
Det enda jag vill säga
glimmar utom räckhåll
som silvret
hos pantlånaren.
Tomas Tranströmer.
АПРЕЛЬ И МОЛЧАНИЕ
Весна пустынна. Время, когда природа пробуждается, но в душе еще царит тишина, предчувствие перемен, но пока лишь звенящая пустота. Воздух еще не наполнен пением птиц, и деревья стоят обнаженными, словно ожидая своего часа. Это время контрастов: робкое тепло солнца и холодное дыхание ветра, первые зеленые ростки и прошлогодняя прошлогодний бурый покров земли.
Бархатно-темная канава
ползет рядом со мной
без отражений.
Ее гладкая, влажная поверхность, темная, словно бархат, отражает лишь бездонное небо, но не мой образ. В ней нет зеркальности, нет возможности увидеть себя, свое отражение в этом мире. Она символизирует некую скрытность, недоступность, возможно, даже забвение. Как будто сама природа отказывается запечатлевать мой образ в этот момент, оставляя меня наедине с моими мыслями.
Единственное что светится —
желтые цветы.
Эти яркие пятна на фоне серой земли — единственные маяки в этой весенней пустыне. Они словно маленькие солнышки, пробившиеся сквозь холод и сырость. Их желтизна — символ надежды, тепла, зарождающейся жизни. Они привлекают внимание, дарят утешение, напоминая о том, что даже в самые мрачные времена есть место свету и красоте. Это могут быть одуванчики, мать-и-мачеха, или другие ранние весенние цветы, чья яркость поражает своей простотой и стойкостью.
Тень несет меня
словно скрипку
в черном футляре.
Моя собственная тень, такая же темная и загадочная, как и канава, становится моим спутником, моим пристанищем. Я словно инструмент, спрятанный в футляре, несущий в себе нечто ценное, но пока нераскрытое. Скрипка, инструмент, способный издавать самые прекрасные звуки, но пока молчащий. Черный футляр — символ защиты, но также и уединения, изоляции. Моя тень оберегает меня, но и отделяет от мира, погружая в глубины самосознания.
Единственное что я хочу сказать
блестит вне пределов досягаемости,
как серебро
у ростовщика.
Это самое сокровенное, самое важное, что я стремлюсь выразить, остается недоступным, спрятанным. Оно мерцает, словно драгоценность, но находится за гранью моих возможностей. Как серебро, которое человек может увидеть, но не всегда может себе позволить, так и мои слова, мои мысли, остаются где-то там, в недосягаемой дали. Они ценны, они драгоценны, но их передача требует особого момента, особого ключа, которого пока нет. Возможно, это метафора невысказанных чувств, нереализованных желаний, или же прозрения, которое еще не обрело форму. Это серебро, блестящее, но чужое, ожидающее своего часа, своего истинного владельца или же своего освободителя.
Тумас Транстрёмер.
Перевод Алёши Прокопьева.
APRIL OCH TYSTNAD
Våren ligger öde
Det sammetsmörka diket
krälar vid min sida
utan spegelbilder.
Det enda som lyser
är gula blommor.
Jag bärs i min skugga
som en fiol
i sin svarta låda.
Det enda jag vill säga
glimmar utom räckhåll
som silvret
hos pantlånaren.
Tomas Tranströmer.