На каменном школьном крыльце
На каменном школьном крыльце ты лежал,
обнаженный, как нож,
В глубине двора черная зелень едва шевельнулась,
И шумел дождь во сне чужом
Прекращаемый взмахом ресниц
Ты упавший лежал не прикрытый ничем, юный,
ни пергаментом титулов
ни имен, вписанных в книгу вовне
не прикрытый ничем, кроме одежды
(на ступенях, на обшарпанном пенном крыльце)
Снега шум в кулаке твоем, равномерно сжимавшемся
слышен был — это шум
посторонних часов
…перед дверью в нелепую зелени бездну…
Владимир Аристов.
На каменном школьном крыльце ты лежал,
обнаженный, как нож,
В глубине двора черная зелень едва шевельнулась, словно предчувствуя что-то, и шумел дождь во сне чужом, не касаясь тебя, но окутывая мир вокруг призрачной влагой. Этот звук, монотонный и настойчивый, казался отголоском забытых мелодий, унесенных ветром прошлых лет. Прекращаемый взмахом ресниц, словно по мановению волшебной палочки, дождь отступал, оставляя после себя лишь влажный след на камне и запах мокрой листвы, проникающий в самое сердце.
Ты упавший лежал не прикрытый ничем, юный,
ни пергаментом титулов, ни блеском наград,
ни имен, вписанных в книгу вовне, в летопись славы,
не прикрытый ничем, кроме одежды, простой и неброской,
(на ступенях, на обшарпанном пенном крыльце, под свинцовым небом, что вот-вот готово было разверзнуться новым ливнем)
Твоя нагота была не слабостью, но силой, открытостью миру, беззащитностью, которая, парадоксальным образом, придавала тебе стойкости. Ты был подобен статуе, высеченной из чистого камня, но живой, дышащей, ощущающей каждое дуновение ветра.
Снега шум в кулаке твоем, равномерно сжимавшемся,
слышен был — это шум
посторонних часов, отсчитывающих мгновения жизни,
чужих судеб, не имеющих к тебе прямого отношения,
но создающих фон, общий ритм существования. Этот шум был символом времени, неумолимо текущего, не останавливающегося ни перед кем и ни перед чем. Он звучал в тишине, проникая в самые потаенные уголки сознания, напоминая о быстротечности бытия.
…перед дверью в нелепую зелени бездну, где сплетались тени и мечты, где реальность смешивалась с вымыслом, где каждый шаг мог привести к открытию или забвению. Эта бездна манила своей таинственностью, обещала ответы на невысказанные вопросы, но одновременно таила в себе и опасность, возможность потеряться в лабиринтах собственного разума.
Владимир Аристов.