Быть учителем химии где-то в Ялуторовске
Каждый день садясь к жухлой глазунье, к тому же пригоревшей, потому что утро всегда начиналось с суматохи, с поиска потерянных очков или забытого в спешке конспекта, видеть прежнюю жену с циферблатом лица, где каждая морщинка была как минутка, как час, отсчитанный в этой размеренной, но бесконечной рутине, нерушимо верить в амфотерность железа, в его способность проявлять и основные, и кислотные свойства, подобно тому, как веришь в неизменность законов природы, в журнал здоровье, куда вносились лишь формальные отметки, и в заповеди районо, эти незыблемые догмы, которые, казалось, были высечены на камне, а не на бумаге.
Реже задумываться над загадкой жизни, над ее глубокими смыслами, когда будничность затягивает, как вязкая трясина, шамкая и шелестя страницами учебников, с каждым новым поколением учеников, которые, казалось, всё меньше и меньше впитывали знаний, всё больше уносили в свои смартфоны, внушать питомцам инцеста и авитаминоза – эти термины, звучащие как эхо далеких, забытых уроков биологии, которые, тем не менее, были частью обязательной программы, правила замещения водородного катиона, эти тонкости химических реакций, которые требовали скрупулёзного запоминания, считать, что Зуева, эта вечная завуч, засиделась в своем кресле, и что электрон неисчерпаем как и атом, вечная, бесконечная субстанция, подобно знанию, которое, казалось, тоже не имеет конца, но которое так трудно передать.
В августе, когда лето уже начало сдавать свои позиции, по пути с методического совещания, где обсуждались очередные нововведения и отчеты, замечать, как осели стены старых зданий, как поднялись липы, их кроны стали гуще, темнее, как выцвел и съежился двухмерный мир, мир плоских изображений на доске, мир, который казался таким реальным в стенах класса, но который таял под лучами осени, в Ялуторовске или даже в Тобольске, городах, где история дышала из каждого камня, где время текло иначе, где, кажется, даже новости доходили с опозданием, где давно на ущербе скудный серп солнца, предвещающий холодные, долгие вечера, и мысли о вечном, о неизбежном.
Умереть судорожно, поджав колени, в позе смирения или отчаяния, под звон жены, ее вечные наставления или упреки, под ее скрипучий вздох, полный усталости и разочарования, предстать перед первым законом термодинамики, перед этой фундаментальной истиной, которая гласит, что энергия не возникает из ниоткуда и не исчезает бесследно, что всё имеет свою цену, свою трансформацию, свой конец, и что даже учитель химии, со всеми своими знаниями и верой в науку, не может избежать этого всеобщего закона, этой незыблемой истины, которая касается каждого, от мельчайшего атома до самого человека.
Алексей Цветков.