Луна-парк как символ мимолетного счастья

Донесется искра фейерверка;

добежит огонь электросварки;

в темноте открывшаяся дверка

обещает место в луна-парке,

чтоб и мы на острове блаженных

в безотчетных растворились сроках;

стали сыпью, что живет на стенах,

солью, что ночует на дорогах.

Михаил Айзенберг.

Донесется искра фейерверка;

добежит огонь электросварки;

в темноте открывшаяся дверка

обещает место в луна-парке,

где под куполом иллюзий, в мерцании разноцветных огней,

забыв о времени и суете, мы растворимся в празднике.

Там, где смех детей смешивается с музыкой каруселей,

и каждый поворот аттракциона уносит прочь от реальности.

чтоб и мы на острове блаженных

в безотчетных растворились сроках;

стали сыпью, что живет на стенах,

солью, что ночует на дорогах.

Пусть это будет мимолетное забвение, как вспышка бенгальского огня,

или долгий, тягучий закат, окрашивающий небо в багрянец.

Мы ищем не прочности, не вечности, а мгновения,

когда можно стать частью чего-то большего, чем мы сами.

Сыпь на стенах – это следы времени, отпечатки бесчисленных жизней,

которые прошли здесь, оставив свой неизгладимый след.

Соль на дорогах – это свидетельство пути, пройденных расстояний,

каждой капли пота, каждого шага, что вел нас вперед.

Мы хотим стать неотъемлемой частью этого мира,

не отдельными единицами, а частью общего полотна.

Раствориться в потоке бытия, как капля в океане,

обретя покой в этом безвременном, призрачном царстве.

Луна-парк, с его временными конструкциями и эфемерными радостями,

становится метафорой нашего стремления к ускользающему счастью.

Дверка, открывающаяся в темноте, – это приглашение к переходу,

к отказу от привычного, к погружению в неизведанное.

И пусть это будет лишь иллюзия, мираж в пустыне жизни,

но в этом мимолетном опыте мы находим отражение наших желаний.

Желаний быть свободными, быть частью чего-то настоящего,

даже если это «настоящее» существует лишь в нашей душе.

Михаил Айзенберг.