АСТРЫ НА СТОЛЕ

срезая, качаясь слегка,
как столкнутся сейчас — «озаря — сизари»,
как «железо» из книги в осеннее утро
на белой странице, и сразу — осеннее поле,
тропинки, ворота, село;

осеннее утро, пронизанное влагой, неспешно проступает сквозь стекла, и кажется, что мир замирает, прислушиваясь к шороху падающих листьев. Астры, срезанные с легким движением руки, стоят в вазе, их головки, словно экзотические птицы, тихонько покачиваются, отражая в себе приглушенный свет. Они напоминают о лете, о его ярких красках, которые теперь лишь смутные воспоминания, уступающие место меланхолии и тихой грусти.

как «железо» из книги в осеннее утро на белой странице, и сразу — осеннее поле, тропинки, ворота, село;

Этот образ, словно вырванный из старой, пожелтевшей книги, навевает мысли о прошлом, о том, что уже было и, возможно, никогда не повторится. Железо, символ чего-то прочного и вечного, здесь контрастирует с хрупкостью осеннего утра. Белая страница книги, чистая и нетронутая, становится холстом, на котором разворачивается картина осеннего пейзажа: бескрайнее поле, уходящие вдаль тропинки, знакомые ворота и тихое, спящее село. Это не просто описание, это ощущение, которое проникает в душу, наполняя ее тихим спокойствием и легкой печалью.

а белое в памяти: дальше меня, за спиной, чуть касаясь сугробов,
здесь не увидим, но знаем;

Белое, которое остается в памяти, это не только снег, но и чистота, невинность, что-то неуловимое, что ушло безвозвратно. Оно находится где-то там, за пределами нашего нынешнего восприятия, за спиной, и лишь едва касается воспоминаний о сугробах, о зимних днях, когда мир был укрыт белым покрывалом. Мы не видим этого сейчас, но где-то глубоко внутри мы чувствуем, мы знаем, что это было. Эта память, как тихий шепот, напоминает о себе, добавляя глубины и многослойности осеннему настроению.

здесь, как под облаком ветка, проведшая лето на крыше вагона,
врасплох хорошо и светло,

Эта ветка, словно странник, провела лето под открытым небом, на крыше вагона, переносясь из города в город, наблюдая за меняющимися пейзажами. Она, как и астры, несет в себе отголоски лета, но теперь, оказавшись здесь, в тишине, она чувствует себя неожиданно хорошо и светло. Возможно, это ощущение покоя после долгих скитаний, или же осознание того, что даже после долгого пути можно найти свое место. Здесь, в этом спокойствии, раскрывается ее истинная красота, и свет, который она излучает, проникает в самую душу.

словно прячут частями
движенья девичьего детства
в углу водолинии

Эти строки добавляют еще один слой к общей картине. Движенья девичьего детства, легкие и неуловимые, словно прячутся в укромном уголке, у водолинии. Это может быть линия горизонта, где небо встречается с землей, или же граница между реальностью и мечтой. В этих движениях, в этой скрытой нежности, кроется что-то очень личное, интимное, что-то, что остается в памяти навсегда, как тихий отзвук прошедших лет. Астры на столе, осеннее утро, воспоминания о детстве – все это сливается воедино, создавая неповторимый образ, наполненный меланхолией, красотой и тихой грустью.

Геннадий Айги.