Стихотворение Алексея Цветкова: Путь сквозь мрак и отчаяние

Здесь вымокший воздух, здесь небо скупей,
Глаза, словно сердце, ранимы.
Где ласковый зной астурийских степей,
Простор арагонской равнины?
Припомни столетье, скажи мне число,
Я сбился дорогой со счета.
Нас промыслом вражьим сюда занесло,
Нам в кубки подсыпали что-то,
В такой стороне не прожить и моржу.
Храпит охромевшая кляча.
Что, холодно, Санчо? Я тоже дрожу,
Но это не повод для плача.

Заря не спускается с облачных гряд,
Земля источает заразу.
Десятые сутки назойливый град
Стучит по мамбринову тазу.
В тумане дрожит искореженный вяз,
Предчувствуя худшую пору.
Где тот, однорукий, что выпустил нас
Скитаться по мертвому полю?
Он спрятался в вечность, чахоточный трус,
Чужбина ему не помеха.
Боишься, мой мальчик? Я тоже боюсь,
Но это не повод для смеха.

Нас изморозь бесит и рытвины злят;
На что я копье свое поднял!
Остался на родине ласковый взгляд
И руки, желаннее полдня.
Hе слышно за тучами пенья планет,
Покой у чужого порога.
Здесь нет великанов и карликов нет —
Убогая злая порода.
Здесь правит мозгами бесчувственный нуль,
Нули в нашей завтрашней смете.
Ты, кажется, плачешь? Я тоже всплакнул,
Но это не повод для смерти.

Алексей Цветков.

Здесь вымокший воздух, здесь небо скупей,
Глаза, словно сердце, ранимы.
Где ласковый зной астурийских степей,
Простор арагонской равнины?
Припомни столетье, скажи мне число,
Я сбился дорогой со счета.
Нас промыслом вражьим сюда занесло,
Нам в кубки подсыпали что-то,
В такой стороне не прожить и моржу.
Храпит охромевшая кляча.
Что, холодно, Санчо? Я тоже дрожу,
Но это не повод для плача.

Заря не спускается с облачных гряд,
Земля источает заразу.
Десятые сутки назойливый град
Стучит по мамбринову тазу.
В тумане дрожит искореженный вяз,
Предчувствуя худшую пору.
Где тот, однорукий, что выпустил нас
Скитаться по мертвому полю?
Он спрятался в вечность, чахоточный трус,
Чужбина ему не помеха.
Боишься, мой мальчик? Я тоже боюсь,
Но это не повод для смеха.

Нас изморозь бесит и рытвины злят;
На что я копье свое поднял!
Остался на родине ласковый взгляд
И руки, желаннее полдня.
Hе слышно за тучами пенья планет,
Покой у чужого порога.
Здесь нет великанов и карликов нет —
Убогая злая порода.
Здесь правит мозгами бесчувственный нуль,
Нули в нашей завтрашней смете.
Ты, кажется, плачешь? Я тоже всплакнул,
Но это не повод для смерти.

Мы шли, словно тени, сквозь стылую мглу,
Где каждый рассвет – как проклятье.
Забыты мечты, что несли нас к теплу,
К родным золотистым закатам.
Надежды, как птицы, что крылья сломали,
Упали в болото тоски.
Мы видели то, чего раньше не знали,
Осколки разбитой мечты.
Не тот это край, где цветет миндаль,
Где ветер поет серенады.
Здесь только уныние, холод и сталь,
И вечные, долгие схватки.

В глазах отражается серая даль,
Где призрак надежды растаял.
Вот так и несется кровавая даль,
В которой наш дух иссякает.
Мы помним поля, где колос златой
Качался под солнцем игривым.
Теперь лишь болото, где черной водой
Питается мир наш унылый.
И каждый глоток, что мы делаем здесь,
Наполнен отравой и болью.
Не верим мы больше ни в сказки, ни в песнь,
Лишь в холод, что стал нам юдолью.

Алексей Цветков.