Стихотворение Андрея Гришаева: Переосмысление реальности

За ночь как-то закончилось всё:

• Сон,
• движение наверху тополей,
• Сокращение мышц,
• на район
• Вид из окна,
• в клетке мышь,
• Где она, как не думать о ней?

Поспешаю подобно лучу
По осенней корявой листве,
Оступлюсь в темноте и вскричу
Мысленно — что, если не преломлюсь
И себя сохраню в нигде?

Опадает листва на район,
И становится виден он,
Проявивши себя в листве.
Вот спасибо теперь — всё видней:
Сокращение мышц, из окна
Вид, и сон, движение тополей наверху,
Только мыши в листве нет — где она,
Как не думать о ней?

Андрей Гришаев.

За ночь как-то закончилось всё:

• Сон,
• движение наверху тополей,
• Сокращение мышц,
• на район
• Вид из окна,
• в клетке мышь,
• Где она, как не думать о ней?

Эта внезапность перемены, словно резкий поворот сюжета, застает врасплох. Еще вчера мир казался размеренным, предсказуемым, подчиненным своим законам. Ночь, этот таинственный переход, принесла с собой не просто смену дня и ночи, а фундаментальное изменение восприятия, словно завеса упала, открыв новую реальность. Тополя, привычные стражи городского пейзажа, чьи кроны обычно шелестели в унисон с ветром, теперь замерли, утратив свою живую динамику. Их движение, столь естественное и успокаивающее, исчезло, оставив лишь статичные силуэты на фоне рассветного неба. И мышцы, эти невидимые нити, что держат нас в вертикальном положении, подчиняя тело воле, вдруг ощутили иное напряжение, иную усталость, словно совершили невидимый, но изнурительный труд.

Поспешаю подобно лучу
По осенней корявой листве,
Оступлюсь в темноте и вскричу
Мысленно — что, если не преломлюсь
И себя сохраню в нигде?

Этот стремительный бег, желание ухватить ускользающее, обрести хоть какую-то опору в этом новом, хаотичном мире. Осенняя листва, символ увядания и неизбежного конца, под ногами шуршит, предвещая холод и пустоту. Корявость веток, изломанность форм – все это отражает внутреннее состояние, неуверенность, предчувствие падения. Тьма, окутывающая пространство, символизирует неизвестность, страх перед будущим. И этот внезапный спотыкач, этот мимолетный срыв – он не физический, а скорее экзистенциальный. Внутренний крик, вопрос, вырывающийся из глубин души: что, если этот момент, этот переломный пункт, не приведет к обновлению, к трансформации, а наоборот, к растворению, к потере себя, к существованию в абсолютной пустоте, в «нигде»? Это страх перед небытием, перед исчезновением собственной личности, перед утратой самоидентичности.

Опадает листва на район,
И становится виден он,
Проявив себя в листве.
Вот спасибо теперь — всё видней:
Сокращение мышц, из окна
Вид, и сон, движение тополей наверху,
Только мыши в листве нет — где она,
Как не думать о ней?

Оседающая листва, словно пелена, постепенно открывает скрытое. То, что было завуалировано, теперь проявляется с пугающей ясностью. Городской пейзаж, еще недавно казавшийся знакомым и понятным, теперь предстает в новом свете, лишенном иллюзий. Листва, падая, обнажает его суть, его структуру, его истинное лицо. И с этой новой ясностью приходит горькое понимание: все эти детали, которые казались такими важными, теперь обретают свой истинный вес. Мышцы, их напряжение, которое ощущалось как нечто чужеродное, теперь кажется естественным следствием этой новой реальности. Вид из окна, который раньше был просто частью повседневности, теперь стал символом этой обнаженной правды. Сон, который был убежищем, теперь кажется утраченным. И даже движение тополей, которое было источником умиротворения, теперь лишь напоминает о том, чего больше нет. Но самое острое чувство – это отсутствие. Мышь, символ беспокойства, скрытой угрозы, чего-то неуловимого, чего-то, что постоянно тревожит, – исчезла. И это исчезновение парадоксальным образом лишь усиливает тревогу. Где она, эта мышь, это воплощение внутреннего страха, этой навязчивой мысли? Ее отсутствие не приносит облегчения, а наоборот, оставляет пустоту, которую заполняет еще более сильное беспокойство. Невозможно перестать думать о ней, потому что ее невидимое присутствие теперь ощущается еще сильнее, как тень, преследующая даже тогда, когда солнца нет.

Андрей Гришаев.