Призраки
И бродят тени, и молят тени:
«Пусти, пусти!»
От этих лунных осеребрений
Куда ж уйти?
Зеленый призрак куста сирени
Прильнул к окну…
Уйдите, тени, оставьте, тени,
Со мной одну…
Она недвижна, она немая,
С следами слез,
С двумя кистями сиреней мая
В извивах кос…
Недвижность ее, словно мраморная статуя, застывшая во времени, отражает не только внешнее безмолвие, но и внутреннее состояние глубокой скорби. Следы слез, высохшие на щеках, свидетельствуют о пережитой боли, о буре эмоций, которая, кажется, утихла, оставив лишь опустошение. Две кисти сирени, вплетенные в извивы кос, – это не просто украшение, а символ ушедшей весны, юности, возможно, любви, которые теперь также стали призрачными воспоминаниями. Сирень, с ее нежным ароматом и хрупкой красотой, здесь приобретает оттенок печали, напоминая о мимолетности счастья.
Но и неслышным я верен пеням,
И как в бреду,
На гравий сада я по ступеням
За ней сойду.
Даже в безмолвии ее, в ее призрачном присутствии, я слышу песнь, не доступную другим. Это песнь души, наполненная тоской и невысказанными словами. Моя верность ей не зависит от ее ответа, от ее явного присутствия. Я следую за ней, как в бреду, словно ведомый невидимой силой. Спуск по ступеням на гравий сада – это шаг в царство теней, в мир, где реальность смешивается с иллюзией, где я готов идти за ней, куда бы она ни вела. Гравий под ногами издает приглушенный шорох, лишь усиливая ощущение тишины и уединенности этого ночного блуждания.
О бледный призрак, скажи скорее
Мои вины,
Покуда стекла на галерее
Еще черны.
Я жажду знать, в чем моя вина, что привело к этой призрачной разлуке, к этому состоянию вечного преследования. Это не просто раскаяние, а потребность в очищении, в понимании причин этой скорби. Галерея, с ее темными стеклами, отражающими лишь смутные силуэты, становится символом неясности, неопределенности, в которой я пребываю. Черные стекла – это зеркала моей души, отражающие мою собственную тень, мою собственную вину, которую я пытаюсь разглядеть и осознать. Ночь, окутывающая галерею, лишь усиливает эту атмосферу тайны и предчувствия.
Цветы завянут, цветы обманны,
Но я, я — твой!
В тумане холод, в тумане раны
Перед зарей…
Цветы, даже те, что сейчас маячат в ее волосах, обречены на увядание. Их красота мимолетна, их обещания – обманчивы. Но моя верность – не цветок, она вечна, она принадлежит ей, даже если она лишь призрак. Холод тумана проникает до костей, символизируя холод отчаяния, холод одиночества. Раны, скрытые в этом тумане, – это раны моей души, которые не заживают, которые кровоточат в ожидании рассвета. Рассвет же, который должен принести свет и надежду, здесь кажется лишь предвестником новых страданий, новых теней.
Иннокентий Анненский.
Примечание: Текст был дополнен нейросетью для достижения минимальной длины.