КОМЕТА

Хворост лунного света
под ногами, ломаясь, хрустит.
Распушившая хвост пролетает комета,
как болванка стальная свистит.

Разбегается стадо
символических звёздных зверей.
Не судьба в небесах — пустота и прохлада,
беззащитность закрытых дверей.

Пролетает комета
и свистит, как пустынный снаряд…
Только ужасом жизнь атеиста согрета,
ровно лунные сучья горят.

Происходят случайно
и рожденье, и смерть — но костёр
вырывает из мрака надеждою тайной
осветившийся взор.

Смотришь, исполосован:
лунных палок и шпал частокол
проницает тебя, словно ржавым засовом
ночь не за́перта. Словно не камнем пудовым,
не кометой душа пролетает, но словом,
вся — ирония, блёстка, укол…

Виктор Кривулин.

КОМЕТА

Хворост лунного света
под ногами, ломаясь, хрустит.
Распушившая хвост пролетает комета,
как болванка стальная свистит.
Её огненный след, словно шрам на бархате ночи,
прочерчивает безмолвный простор.
И мы, замирая, глядим, как мелькают лучи,
предвещая неясный укор.

Разбегается стадо
символических звёздных зверей.
Не судьба в небесах — пустота и прохлада,
беззащитность закрытых дверей.
Они мчатся сквозь бездну, где царствует холод,
где время теряет свой ход.
Их путь предопределён, их удел — вечный голод,
и каждый свой путь одиноко ведёт.

Пролетает комета
и свистит, как пустынный снаряд…
Только ужасом жизнь атеиста согрета,
ровно лунные сучья горят.
В этом пламени нет утешения, нет просвета,
лишь отчаянье, холод и страх.
И душа, что отринула Бога, не знает ответа,
лишь эхо блуждает в веках.

Происходят случайно
и рожденье, и смерть — но костёр
вырывает из мрака надеждою тайной
осветившийся взор.
Этот свет, что рождается в глубинах сознанья,
неизвестный, но вечный огонь.
Он дарует нам силу, рождает желанье
преодолеть эту скорбь и огонь.

Смотришь, исполосован:
лунных палок и шпал частокол
проницает тебя, словно ржавым засовом
ночь не за́перта. Словно не камнем пудовым,
не кометой душа пролетает, но словом,
вся — ирония, блёстка, укол…
Как осколок звезды, как мимолётный намёк,
как невидимый, острый клинок.
Это слово, что ранит, но лечит порою,
что рождает сомненье, но верит,
что несётся сквозь вечность, как птица над морем,
и в глубинах души нашей вечно звенит.

Виктор Кривулин.