Седой табун: Метаморфозы души в стихах Константина Вагинова
Седой табун из вихревых степей
Промчался, все круша и руша.
И серый мох покрыл стада камней.
Травой зеленой всходят наши души.
Жуют траву стада камней.
В ночи я слышу шорох жуткий,
И при большой оранжевой луне
Уходят в камни наши души.
Константин Вагинов.
Седой табун из вихревых степей
Промчался, все круша и руша.
И серый мох покрыл стада камней.
Травой зеленой всходят наши души.
Жуют траву стада камней.
В ночи я слышу шорох жуткий,
И при большой оранжевой луне
Уходят в камни наши души.
Словно призраки, они скользят по истертым тропам, унося с собой последние отголоски былого. Некогда живые, полные страсти и стремлений, они теперь лишь тени, сливающиеся с вечностью. Земля, некогда бывшая колыбелью их надежд, теперь становится их последним пристанищем, облекая их в одежды из мха и пыли.
Там, где некогда бушевали страсти, где бились сердца, теперь лишь тишина и холод камня. Но даже в этом забвении, в этой кажущейся окончательности, есть своя метаморфоза. Души, подобно семенам, пробиваются сквозь твердь, обретая новую форму, новую жизнь. Они всходят травой зеленой, нежной и хрупкой, но полной жизненной силы. Эта трава, вбирая в себя влагу земли и свет солнца, становится новым воплощением тех, кто ушел.
Стада камней, молчаливые свидетели ушедших эпох, теперь пасутся на этой траве. Они, сами по себе являясь застывшим временем, впитывают в себя эту новую жизнь, становясь частью ее. И души, вновь обретя телесность, хоть и иную, продолжают свое вечное движение, свою бесконечную трансформацию.
Ночь приносит с собой не только покой, но и тревогу. Шорох жуткий, едва уловимый, нарушает тишину. Это может быть шепот ветра, проносящегося сквозь расщелины камней, или отголоски прошлых страданий, которые еще не успели полностью раствориться. И тогда, под светом большой оранжевой луны, когда тени удлиняются и искажаются, а реальность становится зыбкой, души вновь тянутся к камням. Они не возвращаются к прежнему существованию, нет. Они уходят в них, становясь частью их структуры, их плоти. Как вода просачивается в пористый камень, так и души впитываются в эту вечную материю, оставляя лишь едва заметный след, который со временем тоже стирается.
Это цикл, бесконечный и непостижимый. Рождение из вихря, крушение, забвение, новое прорастание, и вновь растворение в вечности. Седой табун, метафора разрушительной силы, пронесся, оставив после себя лишь след. Но даже в этом следе, в этом разрушении, заложена возможность возрождения. Серый мох, символ упадка, становится колыбелью для новой жизни. А трава, символ надежды и вечного обновления, всходит из праха, питаясь им. И души, пройдя через все эти стадии, вновь обретают себя, уходя в камни, становясь их частью, их вечным дыханием.
Константин Вагинов.