Анализ стихотворения Станислава Красовицкого
Быть может, это хлопья летят —
умирая, тают среди громад.
А может, это рота солдат
на парашютах спускается в ад.
Ну что ж, таково назначенье их канта,
такова безграничная ночь над Москвой.
И ясна авантюра того лейтенанта,
что падает вниз у окна моего.
Их деревья преисподней встречают сверчками,
и последние черти им честь отдают.
И не видно огней. Только звезды над нами
терпеливо построены в вечный салют.
Станислав Красовицкий.
Быть может, это хлопья летят —
умирая, тают среди громад.
А может, это рота солдат
на парашютах спускается в ад.
В этой метафоре, где небеса становятся порогами преисподней, а падающие объекты – вестниками неведомой участи, заключена глубокая экзистенциальная тревога. Образ хлопьев, растворяющихся в бездне, перекликается с ощущением мимолетности жизни, с растворением индивидуальности в чем-то большем и непостижимом. Это может быть символом не только физического исчезновения, но и утраты смысла, забвения.
Сцена же с ротой солдат, спускающихся в ад, приобретает особую остроту. Это не просто метафора, а аллегория жертвенности, обреченности, но при этом – исполненного долга. Парашюты, эти крылья над бездной, не спасают, а лишь замедляют неизбежное падение. Они становятся символом отчаянной попытки сохранить контроль в ситуации полного его отсутствия, попытки придать хоть какую-то осмысленность финальному аккорду.
Ну что ж, таково назначенье их канта,
такова безграничная ночь над Москвой.
И ясна авантюра того лейтенанта,
что падает вниз у окна моего.
«Назначенье их канта» – эта фраза, наполненная отсылками к философским размышлениям о границах бытия и небытия, о кантеанской философии, ставит под сомнение привычное восприятие реальности. Кант, исследуя пределы познания, сталкивался с вопросами, которые выходят за рамки эмпирического опыта. Здесь же «кант» выступает как метафора роковой черты, за которой начинается неизвестность, возможно, даже небытие. Безграничная ночь над Москвой усиливает ощущение масштаба и безысходности. Это не просто темнота, а всепоглощающая, вечная ночь, символизирующая отсутствие надежды, просвета.
Авантюра лейтенанта, падающего вниз у окна лирического героя, приобретает трагическую окраску. Он – символ конкретной, личной драмы, разыгрывающейся на фоне всеобщей катастрофы. Его падение – это не просто физический акт, а символ его судьбы, его «канта», его назначенного пути. Герой наблюдает за этим, будучи свидетелем, но бессильным изменить ход событий. Его окно становится границей между безопасным, но пассивным наблюдением и роковой реальностью, разворачивающейся снаружи.
Их деревья преисподней встречают сверчками,
и последние черти им честь отдают.
И не видно огней. Только звезды над нами
терпеливо построены в вечный салют.
Образ «деревьев преисподней», встречающих солдат сверчками, создает сюрреалистическую картину. Сверчки, обычно ассоциирующиеся с летними вечерами и спокойствием, здесь приобретают зловещий оттенок, становясь предвестниками ужаса. «Последние черти» – это финальные, угасающие силы зла, которые, тем не менее, отдают честь обреченным, признавая их жертву или их неизбежную принадлежность к этому миру. Это парадоксальное проявление уважения в условиях полного поражения.
Отсутствие огней, как символа жизни, надежды и цивилизации, подчеркивает мрак и опустошение. Единственным утешением, или, скорее, напоминанием о вечном порядке, становятся звезды. Они «терпеливо построены в вечный салют», символизируя непреходящую красоту и неизменность космоса, который остается равнодушным к земным страданиям. Этот «вечный салют» звезд – это не проявление радости, а скорее констатация факта, напоминание о том, что даже в самые темные времена существует нечто, превосходящее человеческие трагедии. Это взгляд в бесконечность, который может как утешать, так и подчеркивать ничтожность человеческого существования перед лицом вечности.
Станислав Красовицкий.