Анализ поэзии Ксении Чарыевой
колющее тепло заливает как после разминки
и со скоростью тока в лесу грязно-белых руин
мимо спящих корней проезжают цветные машинки
собирая квадратными зеркальцами кокаин
свет спустил рукава и подобно дошкольникам в лифте
в них катаются ломкие нити. мы тоже малы
и останемся в оранжерее стекла и финифти
отдохнём под иммунным крылом эпоксидной смолы
прежде чем постучат и надтреснется новая руга
может вырастим по тишине – голубой стрекозе
и в слезах, то есть каждый в своей затвердевшей слезе,
просияем без шансов коснуться и ранить друг друга
Ксения Чарыева.
колющее тепло заливает как после разминки
и со скоростью тока в лесу грязно-белых руин
мимо спящих корней проезжают цветные машинки
собирая квадратными зеркальцами кокаин
свет спустил рукава и подобно дошкольникам в лифте
в них катаются ломкие нити. мы тоже малы
и останемся в оранжерее стекла и финифти
отдохнём под иммунным крылом эпоксидной смолы
прежде чем постучат и надтреснется новая руга
может вырастим по тишине – голубой стрекозе
и в слезах, то есть каждый в своей затвердевшей слезе,
просияем без шансов коснуться и ранить друг друга
Ксения Чарыева.
В этом пространстве, где реальность истончается, словно старая фотография, а время течет нелинейно, как ручей, разбивающийся о камни, мы находим своеобразное укрытие. «Колющее тепло», метафора, намекающая на внезапное, но не всегда приятное пробуждение чувств или осознания, разливается подобно жару после интенсивной физической нагрузки. Это тепло проникает сквозь завесу обыденности, заставляя нас почувствовать себя живыми, но с тем уязвимыми.
Лес, описанный как «грязно-белых руин», создает образ постапокалиптического или, по крайней мере, заброшенного, утратившего свою первозданную чистоту мира. Здесь, среди остатков былого, проносятся «цветные машинки», словно игрушечные, неуместные в этом сумрачном пейзаже. Они движутся «со скоростью тока», намекая на стремительность, неумолимость времени или событий. Их деятельность – «собирая квадратными зеркальцами кокаин» – выглядит абсурдной и сюрреалистичной. Кокаин, как символ зависимости, иллюзии, быстрого, но разрушительного удовольствия, собирается с помощью «квадратных зеркалец», которые, возможно, символизируют преломленное, искаженное восприятие реальности, или же технологические средства, которые, вместо того чтобы пролить свет, лишь усиливают сумрак.
«Свет спустил рукава» – это поэтическое изображение света, который перестает быть абстрактным, а обретает телесность, готовность действовать, возможно, защищать. В этих «рукавах», словно в детских объятиях, «катаются ломкие нити». Эти нити могут символизировать тонкие связи, хрупкие отношения, или же нити судьбы, которые легко порвать. Мы, «тоже малы» в этом огромном, непостижимом мире, находим утешение в «оранжерее стекла и финифти». Оранжерея – это место искусственного, контролируемого роста, защищенное от внешних стихий. Стекло и финифть – материалы, ассоциирующиеся с хрупкостью, красотой, но также и с некой искусственностью, отстраненностью от естественного. Здесь мы «отдохнём под иммунным крылом эпоксидной смолы». Эпоксидная смола – это материал, который затвердевает, создавая прочный, непроницаемый барьер. «Иммунное крыло» символизирует защиту, ограждение от болезней, травм, от внешнего мира, который может быть враждебным.
Однако это укрытие не вечно. «Прежде чем постучат и надтреснется новая руга», мы осознаем неизбежность перемен и столкновения с реальностью. «Постучат» – это вторжение, начало нового этапа, возможно, болезненного. «Надтреснется новая руга» – предвещает конфликт, ссору, новое испытание. В этой перспективе возникает надежда на иное, более тихое существование: «может вырастим по тишине – голубой стрекозе». Голубая стрекоза – символ легкости, изящества, эфемерности, но также и способности видеть мир с высоты, с другого ракурса. «По тишине» означает рост, развитие в спокойствии, без внешней суеты и давления.
И, наконец, финальный образ: «и в слезах, то есть каждый в своей затвердевшей слезе, просияем без шансов коснуться и ранить друг друга». Слезы – это символ боли, печали, но здесь они «затвердевшие», что может означать, что боль уже прошла, оставив лишь отпечаток, или же что слезы стали частью нас, нашей внутренней структуры. «Просияем» – это свет, исходящий изнутри, свет осознания, принятие. «Без шансов коснуться и ранить друг друга» – это парадоксальное состояние, где близость достигается через дистанцию, а ранения избегаются благодаря невозможности физического или эмоционального контакта. Это своего рода духовное единение, где индивидуальные «затвердевшие слезы» становятся источником общего, тихого сияния, позволяющего существовать в гармонии, не причиняя друг другу вреда.