КОРОТКОЕ ОСЕННЕЕ СТРАНСТВИЕ

вначале текст кажется интересным.
что-то привлекает к нему внимание
заставляет читать его далее
после четвёртой строчки, где начинается метафорическое описание зимнего леса, появляющегося из тумана. Эта первая часть текста создает ощущение погружения, словно читатель сам оказывается в этой зимней картине.

рассеивается дым
и снежный лес открывается ви́дению
как если бы он стоял перед нами
в тумане реального снега

тысячелетние сосны
как вертикальные здания
и веллингтонии как тёмные корпорации
расчерчивают всё пространство снега
на строгие ква́рталы если видеть сверху
и магистрали чистых полосок света
если видеть сбоку

лес внемлет богу. Этот образ леса, взаимодействующего с высшей силой, придает ему некую мистическую, первозданную сущность. Это не просто деревья, а нечто большее, живущее по своим, неведомым нам законам.

внезапно что-то меняется
и текст прежде выглядевший так ясно
перестаёт быть видимым и прозрачным
то что привлекало к нему внимание
оказывается скучным. Этот переход намекает на то, что первоначальное очарование было поверхностным, основанным на внешней форме, а не на глубине содержания.

приходит нежное разочарование
слова больше не создают картинку
теперь буквы кажутся просто ветками
растущими на тонких стволах деревьев
лежащих горизонтально
напоминая доски. Здесь метафора трансформируется. Если раньше буквы были частью живого образа, то теперь они превращаются в мертвые элементы, напоминающие о природном материале, но лишенном жизни. Это похоже на то, как если бы читатель пытался собрать пазл, но вместо цельной картины видел бы разбросанные детали.

теперь страница выглядит как снежное поле
и привлекает больше внимания своим чистым светом
чем плоские линии русских знаков высказывания
оказавшихся лишними. Белый фон страницы, как чистое снежное поле, становится самодостаточным. Он предлагает свою собственную эстетику, свою тишину, которая оказывается более привлекательной, чем попытка текста что-то выразить. Линии букв, ранее формировавшие смысл, теперь кажутся чужеродными, нарушающими эту первозданную чистоту.

белый свет страницы туманит мысли
уходит ясное впечатление от прочтения
становясь ненужным. Этот момент можно сравнить с тем, как яркий солнечный свет в снежный день может ослепить, заставив забыть о том, что ты видел до этого. Яркость белого становится самоцелью, вытесняя необходимость в осмыслении.

наступает сладкий миг прозрения
от столкновения с чем-то не очень важным
но очень точным
где ритм дыхания заменяет числа

• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .
• .

тут ещё строчка, которая, будучи пустой или содержащей лишь точку, подчеркивает эту новую, минималистичную эстетику. Это прозрение не в смысле обретения нового знания, а в смысле принятия новой реальности, где важна не информация, а ощущение. Это как если бы после долгого путешествия по запутанным тропам, ты вышел на открытую поляну, где главное – просто стоять и дышать.

Ростислав Амелин.