Больничный дневник: Шприцы, женьшень и бывшие мужья

Вот пишу тебе из больницы.

Рядом:

• шприцы
• шлепанцы
• девственницы
• убийцы

Ко мне никто не подходит, никто не приходит. Боятся.

Я здесь новые слова говорю, ношу некрасивую больничную одежду. Пыталась сбежать трижды. Остановили, не пустили. Не осталось даже надежды.

Вчера ко мне приводили женщин:

• одна держала в руках женьшень
• у второй во рту гудел шмель
• третья на плечи накинула шинель

Я не вышла к ним. Мигрень, лень. Вечером мне укололи амитриптилин.

То, что вокруг пустота, здесь никто не знает. Перед сном выхожу в коридор, кричу:

Ангелы стучат, свистят, предупреждают.

В конце коридора бывшие мужья стоят, фосфоресцируют, сияют, зияют.

Александр Анашевич.

Вот пишу тебе из больницы. Рядом шприцы, шлепанцы, девственницы, убийцы.

Ко мне никто не подходит, никто не приходит. Боятся, видимо, моей странности, моей отрешенности, моей непредсказуемости. В этом стерильном мире, где каждый шаг выверен, я словно инородное тело, вызывающее одновременно страх и отвращение.

Я здесь новые слова говорю, ношу некрасивую больничную одежду. Пыталась сбежать трижды. Остановили, не пустили. Не осталось даже надежды на то, что смогу вырваться из этой клетки, где стены давят, а взгляды персонала кажутся осуждающими. Каждый раз, когда дверь за мной закрывалась, надежда угасала, оставляя лишь горький привкус разочарования и отчаяния.

Вчера ко мне приводили женщин: одна держала в руках женьшень, у второй во рту гудел шмель, третья на плечи накинула шинель.

Я не вышла к ним. Мигрень, лень. Вечером мне укололи амитриптилин. Этот укол, как всегда, принес лишь временное облегчение, притупив остроту ощущений, но не избавив от гнетущей пустоты внутри. Они приходят, эти странные посетительницы, словно из другого мира, с их абсурдными атрибутами, но я слишком погружена в свои кошмары, чтобы реагировать.

То, что вокруг пустота, здесь никто не знает. Перед сном выхожу в коридор, кричу: в этой тишине, нарушаемой лишь скрипом тележек и тихими голосами медсестер, мой крик кажется особенно диким, неуместным. Я ищу отклик, ищу хоть какой-то знак, что я не одна в этом безумии.

Ангелы стучат, свистят, предупреждают.

В конце коридора бывшие мужья стоят, фосфоресцируют, сияют, зияют. Они приходят из моих снов, из моего прошлого, эти призраки, которые когда-то были частью моей жизни, а теперь лишь напоминают о потерях и ошибках. Их сияние – это свет моих воспоминаний, смешанный с тьмой моего настоящего. Они – мои вечные спутники в этой больничной обители.

Александр Анашевич.