Sunday Times
Прохлада сразу у выхода:
Пойдём кормить белок
Но белок нет.
Они исчезли с поверхности земли.
Мы кормим пятна света,
Застывшие на стволах и на столах.
Пока не оказывается,
Что и они уже не принимают пищу.
Что и они уже исчезают.
Артём Верле.
Sunday Times
Прохлада сразу у выхода:
Пойдём кормить белок
Но белок нет.
Они исчезли с поверхности земли.
Мы кормим пятна света,
Застывшие на стволах и на столах.
Пока не оказывается,
Что и они уже не принимают пищу.
Что и они уже исчезают.
Артём Верле.
Уже не первый год это происходит. Сначала, казалось, просто небольшое сокращение их популяции, что списывали на обычные природные циклы, на переменчивость погоды, на чуть более суровую зиму или засушливое лето. Но потом это стало закономерностью. Белки, эти шустрые, рыжие создания, которые еще недавно были неотъемлемой частью городского парка, символом его жизни, стали редкими гостями. Их звонкие цоканья, мелькание хвостов среди ветвей, стремительные прыжки с дерева на дерево – все это постепенно угасало, словно звук, удаляющийся в бесконечность.
Мы, привыкшие к их присутствию, продолжали приходить к привычным местам с пакетиками орехов и семечек. Ища их, мы находили лишь следы былого изобилия. Пятна света, пробивающиеся сквозь густую листву, теперь казались не просто игрой теней, а чем-то более осязаемым, но при этом ускользающим. Они застывали на шершавой коре вековых дубов, на гладких поверхностях деревянных столов, где раньше собирались любители природы. Мы оставляли угощения, надеясь, что какой-нибудь забывчивый зверек, или, быть может, новый, еще не потерявший надежды, найдет их.
Но даже эти призрачные следы жизни, эти пятна света, начали трансформироваться. Они становились менее яркими, более тусклыми, будто теряя свою сущность. Постепенно приходило понимание, что и они уже не являются отражением живого. Они перестали быть маяками, указывающими на присутствие. Это было не просто отсутствие пищи для белок, а полное отрицание самой возможности принять её. Исчезновение было тотальным, охватывающим не только физическое присутствие, но и саму идею, само понятие «белка» в этом месте. Они растворялись, как дым, как мираж, оставляя после себя лишь пустоту и недоумение. И вот, в этой тишине, под сенью деревьев, которые, казалось, тоже замерли в ожидании, мы понимаем, что процесс этот необратим. И мы тоже начинаем исчезать вместе с ними, становясь частью этой новой, пустой реальности.
Артём Верле.