Осень, Миринда и Время: Размышления о Моменте
этот явист
как обычно
ушел из белизны в осень
на полтора часа раньше
сегодня на его столе
в токсичной прозрачности пластика
в простоте своего существования
замерла недопитая миринда
за окном отплевывается от ночного пространства
стылый фонарь над автостоянкой
и листья деревьев ждут
высыхают пятна света
Александр Кочарян.
этот явист
как обычно
ушел из белизны в осень
на полтора часа раньше
сегодня на его столе
в токсичной прозрачности пластика
в простоте своего существования
замерла недопитая миринда
за окном отплевывается от ночного пространства
стылый фонарь над автостоянкой
и листья деревьев ждут
высыхают пятна света
Залитый этим неярким, рассеянным светом, он казался частью этой застывшей сцены. Миринда, с её ледяной сладостью, нетронутая, словно артефакт из другого времени, напоминала о незавершенности, о прерванном мгновении. Этот момент, пойманный в ловушку стеклянной бутылки, отражал его собственное состояние – состояние ожидания, когда прошлое ещё не отпустило, а будущее ещё не наступило.
Осень, пришедшая раньше обычного, принесла с собой меланхолию, пропитавшую воздух. Белизна утра, обычно ассоциирующаяся с новой надеждой и чистотой, уступила место предчувствию холода и увядания. Этот сдвиг во времени, полтора часа, кажущиеся незначительными, на самом деле подчеркивали ускользающую природу бытия, его непостоянство.
Стылый фонарь, его тусклый, желтоватый свет, пробивающийся сквозь мутное стекло, был единственным свидетелем этой тишины. Он бросал дрожащие тени на мокрый асфальт автостоянки, где одинокие машины стояли, словно погруженные в долгий сон. Этот фонарь, будто страж ночи, отплевывался от остатков темноты, отголосков прошедшей ночи, которые ещё не успели рассеяться.
Листья деревьев, опавшие и прилипшие к земле, или ещё цепляющиеся за голые ветви, ждали. Ждали ветра, который окончательно сорвет их, или дождя, который смоет последние следы жизни. Они высыхали, теряя свою былую яркость, становясь хрупкими и безжизненными. И пятна света, пробивающиеся сквозь их увядающие формы, тоже высыхали, становились бледнее, теряя свою интенсивность.
В этом образе сплетались воедино ощущение времени, его текучести и одновременно застылости, и природа, отражающая внутреннее состояние человека. Недопитая миринда, стылый фонарь, ожидающие листья – все это было частью одной большой картины, картины осени, осени внутри и осени снаружи. И в этой картине, где каждый элемент имел свой смысл, явственно ощущалось присутствие чего-то ушедшего, чего-то, что больше не вернется.
Александр Кочарян.