Друзья сгорают изнутри
друзья сгорают изнутри
и почему-то говорят:
нас не признали, не прожгли
любовью встречной не нашли
в тумане, где не разобрать
где спать где врать
друзья, в том же тумане я
сам отсырел, разбух, сумел
сам провести себя как мел
по чёрной всё-таки доске
как бы на лекции-тоске
и онемел
но не вовне а изнутри
и не умею ни жалеть
ни вдруг-обнять — и в путь, и спеть
что эта оторопь легка
и нагоняют облака
и тает смерть
Василий Бородин.
друзья сгорают изнутри
и почему-то говорят:
нас не признали, не прожгли
любовью встречной не нашли
в тумане, где не разобрать
где спать где врать
В этом тумане, словно вязкой паутине, они теряют ориентиры, забывают о том, кем были и кем хотели стать. Слова, сказанные в сердцах, превращаются в эхо, отражающее лишь собственную боль и разочарование. Невидимые стены непонимания растут между ними, возводя крепости из обид и недомолвок. Каждый шаг в этом лабиринте кажется шагом в неизвестность, где реальность смешивается с иллюзиями, а правда с ложью. Они ищут ответа, но находят лишь новые вопросы, множащиеся подобно снежному кому, несущемуся с горы.
друзья, в том же тумане я
сам отсырел, разбух, сумел
сам провести себя как мел
по чёрной всё-таки доске
как бы на лекции-тоске
и онемел
Я тоже оказался в этой непроглядной мгле, где каждый вдох кажется наполнением сыростью, а каждый шаг – погружением в болото. Мое тело, некогда полное сил и энергии, стало тяжелым, податливым, словно кусок глины, готовый принять любую форму. Я сам, подобно неумелому художнику, проводил себя по черной доске жизни, оставляя лишь бледные, невыразительные следы. Это было похоже на бесконечную лекцию, где каждое слово отдавало тоской, а каждый звук растворялся в безмолвии. Я чувствовал, как внутри меня замирает жизнь, оставляя лишь пустоту и холод.
но не вовне а изнутри
и не умею ни жалеть
ни вдруг-обнять — и в путь, и спеть
что эта оторопь легка
и нагоняют облака
и тает смерть
Эта оцепенелость, это внутреннее онемение, не имеет ничего общего с внешним спокойствием. Оно проникает в самые глубины души, парализуя способность чувствовать, сопереживать. Я не могу больше жалеть, не могу протянуть руку помощи, не могу просто обнять и сказать, что всё будет хорошо. Слова кажутся пустыми, действия – бессмысленными. Оторопь, охватившая меня, кажется такой легкой, такой эфемерной, словно облака, плывущие по небу. Но за этой легкостью скрывается бездна, где тает, растворяется сама смерть. Она не приходит внезапно, не стучится в дверь, а медленно, неумолимо поглощает меня изнутри, оставляя лишь оболочку, лишенную всякой жизни. И в этом тумане, где реальность и сон сплетаются в единое целое, я продолжаю свой путь, неся в себе груз невысказанных слов и несбывшихся надежд.