ДИРИЖАБЛЬ

Е. Р.

Сильные, они мускул вложили в лепесток фиалки.
В дверцу сердца стучится с трамваем смешанный леопард,
невидимка играет в небе, как луч в бутылке.
По пояс в земле феаки плывут назад.
Их шкуры, подобно векам, скрывают древние моря,
где забытые боги спят, а время мерцает, как блик на воде.
Феаки, дети волшебного острова, несут в себе отголоски мифов,
их движения плавны, словно течение реки, их взгляды полны тайн.

Дева какая ходила за светом, как по воду к речке-колодцу,
муж какой его в ведрах носил — в черепах-черепахах?
Кто в небе пляшет, невидим, колышется и клянется?
Кто его плугом вспахал, вычерпал землечерпалкой?
Эти вопросы, словно эхо из прошлого, звучат в тишине,
напоминая о тех, кто искал смысл, кто пытался понять
неуловимое, эфемерное, то, что ускользает от рук,
но оставляет след в душе, как прикосновение ветра.

Как выглядит мир на самом деле? — Никак.
Если ложкой не взять из-за века земли — цветку не взойти.
Бабочка снова сжимается в кокон, а после в пятак,
раскаленный паяльной лампой в сухой горсти.
Мир — это не статичная картина, а вечное движение,
превращение, трансформация, где каждое мгновение
несет в себе начало нового, рожденного из старого,
как бабочка, возрождающаяся из своего прошлого «я».

Мелькающий невидимка, постой, покружись, сожмись
в череп, костер, в меня, в феака с материком.
Я — это значит, если названа сызнова жизнь
распавшимся до золы, но воскресшим, как холм, языком.
Невидимка — это символ преображения, неуловимой сути,
он может принять любую форму, стать всем и ничем,
он — это мы, когда мы открыты новому, когда мы готовы
к перерождению, к тому, чтобы стать чем-то большим.

Это когда трамвай и когда леопард в упор,
исподлобья идут, посланы сгоряча,
чтобы в холм войти и вынести свет и сор,
сгущая из блуда плоть до плода — луча, луча!
Трамвай и леопард — символы столкновения,
противостояния, но также и слияния,
когда из хаоса рождается порядок,
из тьмы — свет, из страсти — плод.

Про три своих имени «Cats» поют в мировой Москве,
невидимка порхает меж рельсом и языком.
Муравьиная дева стоит надо мной по колено в постели, в воде,
я парю, дирижабль, меж светящихся ног, как траншея с лунным цветком.
«Cats» — это отсылка к культуре, к искусству,
где невидимка находит свое место, свою форму,
а муравьиная дева — символ женской силы,
которая, подобно дирижаблю, парит над землей,
оставляя за собой след, как траншея с лунным цветком.

Андрей Тавров.