Золотая Европа и вечные ценности в поэзии Андрея Полякова
Я живу золотую Европу –
города в элизийском дыму,
но заглядывать Шпенглеру в жопу
посоветую я никому.
Потому: что мы прежние люди,
держим камни в родном языке,
а короткая память о чуде
не дороже синицы в руке.
Спящий Ницше читает каноны
над впадающей в Лету рекой
и светлей, чем глаза на иконе,
Божьих сумерек летний покой.
Но пока виноградного цвета
Дионис не измерил зрачком,
говорим, говоря до рассвета
о невидимом доме своём.
Я люблю как зовёт себя птица
на краю оглушительной тьмы,
и домой не берусь торопиться
из моей мягкокрылой тюрьмы.
Потому что: мы бывшие люди,
прячем камни в ещё языке
и недобрая память о чуде
нам дороже, чем ангел в руке!
Андрей Поляков.
Я живу золотую Европу –
города в элизийском дыму,
но заглядывать Шпенглеру в жопу
посоветую я никому.
Потому: что мы прежние люди,
держим камни в родном языке,
а короткая память о чуде
не дороже синицы в руке.
В этом золотом мире, где каждый изгиб улицы, каждый старинный фасад, кажется, дышит вечностью и благоденствием, легко потерять себя, увлечься блеском и мишурой, забыв о том, откуда ты родом, какие корни питают твою душу. Османдер Шпенглер, с его теорией упадка цивилизаций, с его мрачными предсказаниями, может показаться чужим, даже смешным в этой атмосфере кажущегося триумфа. Но автор призывает не поддаваться этой иллюзии, не отвергать мудрость прошлого, даже если она приходит в облике пессимизма. Мы, люди, носим в себе отголоски былых времен, наши языки хранят древние смыслы, подобно тому, как камни хранят память о геологических эпохах. Кратковременное, мимолетное чудо, которое мы можем испытать сегодня, не может сравниться с прочной, весомой истиной, заключенной в нашем наследии. Это не просто поэтические образы, это предостережение от поверхностного взгляда, от забвения корней в погоне за эфемерным.
Спящий Ницше читает каноны
над впадающей в Лету рекой
и светлей, чем глаза на иконе,
Божьих сумерек летний покой.
Но пока виноградного цвета
Дионис не измерил зрачком,
говорим, говоря до рассвета
о невидимом доме своём.
Философы, даже спящие, даже те, кто, казалось бы, давно отошел от дел, продолжают влиять на наше мышление. Ницше, с его идеями о сверхчеловеке и воле к власти, здесь предстает в неожиданном ракурсе – читающим древние тексты, погруженным в вечность. Река Лета, забытая река из древнегреческой мифологии, символизирует забвение, но именно над ней происходит этот акт осмысления. И в этой тишине, в этих «Божьих сумерках», есть свет, превосходящий даже сияние икон, свет истины, который приходит в моменты покоя и созерцания. Автор говорит о том, что пока еще не наступила полная трансформация, пока Дионис, бог вина и экстаза, не «измерил зрачком» новую реальность, мы остаемся в пространстве слова, в пространстве диалога. Мы говорим о «невидимом доме своем» – метафоре нашей внутренней сущности, нашего истинного «я», которое не всегда очевидно миру. Это дом, построенный из воспоминаний, из надежд, из невысказанных чувств, дом, который мы строим и перестраиваем в беседах, в размышлениях, до самого рассвета.
Я люблю как зовёт себя птица
на краю оглушительной тьмы,
и домой не берусь торопиться
из моей мягкокрылой тюрьмы.
Потому что: мы бывшие люди,
прячем камни в ещё языке
и недобрая память о чуде
нам дороже, чем ангел в руке!
Эта любовь к звуку, к голосу жизни, звучащему даже в самых темных уголках, – это признание ценности бытия во всех его проявлениях. Птица, зовущая себя на краю «оглушительной тьмы», – это символ надежды, символ упорства, символ неистребимой жизненной силы. Автор признается, что не спешит возвращаться домой, в свою «мягкокрылую тюрьму». Это тюрьма, которая, возможно, комфортна, но все же ограничивает. И причина этого нежелания возвращаться заключается в осознании своей идентичности: «мы бывшие люди». Это не уничижительное определение, а констатация того, что мы несем в себе груз прошлого, опыт многих поколений. Мы «прячем камни в ещё языке» – это значит, что наши слова, даже самые новые, несут в себе отголоски древности, скрытые смыслы, которые не всегда очевидны. И «недобрая память о чуде» – это не сожаление о чем-то плохом, а скорее, глубокое, возможно, болезненное, но ценное воспоминание о событиях, которые изменили нас, которые оставили неизгладимый след. Эта память, этот внутренний багаж, оказывается «дороже, чем ангел в руке» – символ мимолетной, идеальной, но, возможно, не такой реальной помощи. Наша внутренняя история, наши камни, наши воспоминания – вот что действительно имеет значение.
Андрей Поляков.