К.
в проёмах школы, съеденной скотом,
так это всё и кончилось потом,
освоилось и заново взялось
из тех же перепонок и волос,
так мало помнят, портят адреса,
когда последний катер отнялся,
не отзываясь, как ни глубоко б,
и высосаны цифры на майкоп,
как здесь корнилов вынутым лежал,
вскипает кошка, тысячею жал
окружена одна среди камней,
но в сумерках нет и пятна по ней,
республики смертельная луна,
над каждой азс по одному
как глупая читает имена,
не нужные отсюда никому,
непонятые мальчики твои
спят ниже дамбы, еле утеплясь,
плечо к плечу, прости и повтори,
и прочь ступай, хотя какая связь,
нет сил от звёзд, меняющихся вдруг,
но всё стеченье тела, кровный стук,
свеченье кожи, прочерки резни
ещё случайней, чем сошлись они,
который час, река теряет счёт
в тугом песке, your meds, did you forget
качается на привязи ещё,
насколько остаётся сигарет,
насколько неизвестно вдалеке,
кто собирает в плёвком ивняке
воздушный ил, ночное вещество
для угольного сердца твоего
Дмитрий Гаричев.
К.
в проёмах школы, съеденной скотом,
так это всё и кончилось потом,
освоилось и заново взялось
из тех же перепонок и волос,
что некогда сплетались в косы, в гривы,
где эхо детских игр, голоса наивные,
теперь лишь ветер, шелестящий в щелях,
и пыль веков, осевшая на стенах.
так мало помнят, портят адреса,
когда последний катер отнялся,
не отзываясь, как ни глубоко б,
и высосаны цифры на майкоп,
где прежде жизнь кипела, суета,
где каждый дом имел свой смысл, черта,
теперь лишь призрак, тень былого дня,
и одиночество, что жжёт, как огня.
как здесь корнилов вынутым лежал,
вскипает кошка, тысячею жал
окружена одна среди камней,
но в сумерках нет и пятна по ней,
лишь отблеск глаз, горящих в темноте,
и силуэт, скользящий по земле,
как призрак прошлого, забытый всеми,
в плену своих несбывшихся надежд, в системе.
республики смертельная луна,
над каждой азс по одному
как глупая читает имена,
не нужные отсюда никому,
кто уехал, кто забыл, кто стёр
границы памяти, свой прежний двор,
где каждый камень, каждая трава
хранили тайны, как живые слова.
непонятые мальчики твои
спят ниже дамбы, еле утеплясь,
плечо к плечу, прости и повтори,
и прочь ступай, хотя какая связь
между тобой и ими, что прошли
через года, через пустынный пыл
забытых судеб, потерянных путей,
где каждый шаг лишь ускоряет бег теней.
нет сил от звёзд, меняющихся вдруг,
но всё стеченье тела, кровный стук,
свеченье кожи, прочерки резни
ещё случайней, чем сошлись они,
как звёзды в небе, так и судьбы здесь,
сплетаются в единый, странный лес,
где каждый миг, как выстрел, как удар,
оставляет след, как вечный, горький дар.
который час, река теряет счёт
в тугом песке, your meds, did you forget
качается на привязи ещё,
насколько остаётся сигарет,
чтобы докурить последнюю мечту,
последний вздох, последнюю черту,
перед тем, как раствориться без следа,
как дым от спички, что погасла навсегда.
насколько неизвестно вдалеке,
кто собирает в плёвком ивняке
воздушный ил, ночное вещество
для угольного сердца твоего,
чтобы питать его, чтоб билось вновь,
хоть и без искры, без былой любви,
лишь по инерции, по вечному долгу,
ища свой смысл, ища свою дорогу.
Дмитрий Гаричев.